Только для мужчин

Мэтьюз Клейтон Хартли

Он мрачно посмотрел на нее, затем от души расхохотался:

– Вы правы, наверно, я и впрямь немного раскис.

– Совсем чуть-чуть. Знаете, может быть, наступит время, когда вы решите, что пора сделать журнал привлекательным и для женщин.

– Не могу я этого сделать, Пегги! Черт возьми, я уже спорил об этом с Алексом, и в конце концов он со мной согласился. «Мачо» – журнал для мужчин, и я ни в малейшей степени не могу изменить его направленность. Разве журнал, в котором вы работали, сделал хоть что-нибудь, чтобы привлечь мужскую аудиторию?

Или «Космополитен»? Или любой другой женский журнал?

– Раньше мне это как-то не приходило в голову, но, пожалуй, вы правы, – закурив сигарету, задумчиво сказала Пегги. – И все же мне кажется, что вы должны что-то предпринять, Марк, сделать какой-нибудь незначительный жест. Иначе вы скоро превратитесь в жупел.

– Мне все об этом говорят, – мрачно сказал он.

– Вам стоит хотя бы ввести женщину… – Она внезапно замолчала и отвела глаза.

Ввести женщину в штат редакции – Марк знал, что именно это она хотела сказать. Сделав вид, что не расслышал, он перевел взгляд на ее сигарету.

– Не знал, что вы курите.

Вздрогнув, она тоже посмотрела на сигарету.

– О нет, я не курю. Только иногда, после ужина. – Она положила сигарету. – Обычно мне приходится выбрасывать пачку, потому что сигареты успевают испортиться.

– Это говорит о большой силе воли.

– Да, у меня есть сила воли… в отношении некоторых вещей.

Теперь, подумал Марк, логично было бы спросить, распространяется ли это на секс. Но спрашивать он не стал.

На обратном пути они сделали остановку, чтобы немного выпить. В маленьком баре царил полумрак.

– А вы не очень-то любите рассказывать о себе, не так ли, мистер Бакнер? – глядя ему прямо в глаза, спросила Пегги.

Марк отвел взгляд.

– Наверно, это вошло у меня в привычку. – Он не стал добавлять, что никогда не обсуждает с женщинами свою жизнь, тем более личную. Единственным его наперсником был Алекс, да и то за последние годы они отдалились друг от друга. – Тем не менее спрашивайте, мне нечего скрывать.

– Ну, некоторые стороны вашей жизни широко известны. Мало о ком газеты пишут чаще. Например, бесконечно обсуждают ваши успехи на сексуальном поприще. – Лукавая улыбка вновь заплясала на ее губах. – Какую долю здесь составляет реклама, какую слухи, а какую правда – я не знаю и, честно говоря, не особенно хочу знать. А вот что касается вашей частной жизни – здесь дело обстоит иначе. Публика даже и не подозревает, какой вы скрытный человек. Не возражаете, если мы углубимся в эту тему?

Марк слегка пожал плечами:

– Спрашивайте. Я постараюсь вам ответить.

– Ну… – Теперь настала ее очередь отвести взгляд. – Скажем, вот такой, вполне стандартный вопрос. Чем вы живете? К чему стремитесь? Из того, чего еще не достигли, я имею в виду. Вы издаете журнал, который известен, наверно, во всем мире, и, уж во всяком случае, известен лучше, чем большинство других. Ваши «кантины» процветают. Я уверена, что вы богатый человек. Так чего же вам еще хочется?

– Я

хочу иметь все! – с неожиданным воодушевлением произнес Марк. – Все, что только могу получить.

– Это уже похоже на алчность, – тихо сказала Пегги.

– Нет, я не имею в виду только деньги. – Он махнул рукой. – Но деньги для этого необходимы.

– Значит, вам нужна власть? Я угадала?

– Если понимать это в широком смысле слова – да, пожалуй, что так, – помолчав, ответил Марк.

– А зачем вам власть? И над кем вы хотите властвовать? Когда вы говорите о власти, вы подразумеваете влияние на политику, правителей, народы, рынок, на худой конец?

– Ничего подобного. Меня не интересует политика – совершенно не интересует.

– Тем не менее вы создаете финансовую империю. До меня доходили слухи, что вы постоянно стремитесь расширить дело.

– Но ведь власть – это все, разве вы не видите, Пегги? Если у вас есть деньги и власть, то у вас есть трибуна и люди будут к вам прислушиваться.

– У вас уже есть «Мачо».

– Этого недостаточно.

– Что-то мне это не нравится. – Казалось, Пегги потеряла желание расспрашивать его дальше. – Звучит как-то… ну, как-то нехорошо. Хотя вы мне не кажетесь дурным человеком.

– Пегги… – Марк поднял руку. – Клянусь, я не замышляю ничего дурного.

Она пристально посмотрела на него:

– Я вам верю. Однако случается, что ситуация выходит из-под контроля. Так что вы хотите получить из того, чего у вас пока еще нет?

– Я хочу заняться кинопроизводством, выйти на телевидение, может быть, даже издавать книги. Я уже снимаю один фильм. Возможно, буду выпускать еще несколько журналов.

– То, что вы сейчас перечислили… Все это относится к сфере информации. На ней вы и остановитесь?

Он покачал головой:

– Нет, у меня есть и другие планы, но сейчас я не хочу в них вдаваться. Для того чтобы сделать то, что я хочу, – горячо заговорил он, – мне нужен капитал. А чтобы иметь капитал, нужно все время расширять дело, нужна та самая финансовая империя, над которой вы иронизируете.

– Я не иронизирую, Марк. Но мне всегда казалось, что финансовая империя напоминает сейсмоопасную зону, где все может развалиться от первого же толчка.

– Это как раз меня не беспокоит. – Он пожал плечами. – Пока все идет по графику. До тех пор, пока с «Мачо» будет все в порядке, я тоже буду в хорошей форме.

– Неужели вам никогда не хочется побыть немного наедине с собой? Вы все время на людях.

– Я бываю один. Иногда я… – Он замолчал, не желая вдаваться в подробности. – Именно поэтому я и строю дом в Калифорнии. – Он усмехнулся. – Его уже окрестили «Гнездом Бакнера». – Следуя внезапному порыву, он рассказал ей про дом на скале.

– Звучит великолепно.

– Он будет готов через две недели. – Марк заглянул ей в глаза. – Возможно, вам захочется на него посмотреть.

– Вероятно, это было бы интересно, – осторожно сказала Пегги.