Только герцогу это под силу
Шрифт:
Она замотала головой.
— Нет, сэр, это приятное зрелище слишком изыскано для таких, как я.
Саймон склонился к ней.
— Правда в том, что это и для меня слишком изыскано, но я мирюсь с этим, так как это больше всего по нраву лошадям. Заставляет их чувствовать себя важными, понимаете. И я должен заботится, чтобы лошади были счастливы, иначе они лодырничают.
Вмешался Брут.
— Вы не можете её там разместить, ваша светлость. С ней должна быть охрана.
Презрительно-яростный взгляд Саймона внушал по-настоящему благоговейный
— Охранник может втиснуться на запятки к моему ливрейному груму. Сделай это сам, не стесняйся, если ты действительно обеспокоен, что женщина в кандалах, с ребёнком, попытается бежать.
Брут пошёл красными пятнами, когда до него дошло, что герцог назвал его лгуном.
Но прежде, чем он нашёлся с ответом, арестантка произнесла:
— Пожалуйста, сэр, всё хорошо. Мой мальчик сейчас болен, и его, вероятно… стошнит завтраком на ваш прекрасный экипаж. Мы поедем в телеге. Это не так уж плохо, — сглотнув, она положила руку на голову мальчика. — Их толпы не будут ничего бросать в мать с сыном, надеюсь.
— Конечно, не будут, — голубые глаза Саймона сверкали сталью. — Поскольку сначала им придётся попасть в меня.
И он поднял её, кандалы и всё остальное, в фаэтон. Потом Саймон стал на колени возле мальчика.
— Если твой живот начнёт болеть, сообщи мне, и мы остановимся, чтобы ты мог облегчиться, хорошо?
Мальчик уставился на него с широко раскрытыми глазами, засунув большой палец в рот, затем кивнул.
Саймон поднял ребенка с такой заботой, что от этого у Луизы в горле застрял мучительный ком. И почему мальчик должен был быть восхитительным херувимом, чьи белокурые кудряшки плавно покачивались, когда он заползал к маме на колени? Из-за чего так легко представить его сыном Саймона, готовым к прогулке с папой. Представить себя матерью ребенка, прячущую его голову у себя на груди, поправляющую его кепку, и шепчущую успокаивающую чепуху в его крошечные ушки.
Она не могла оторвать взгляда от Саймона, когда тот садился в фаэтон; охранник взбирался на запятки позади него. Она никогда не думала о нём с точки зрения отцовства. Ведомым своими амбициями, да. Искусным в обольщении, вернее всего. Но способным воспитывать сына или дочь? Никогда.
До сих пор.
О, о чём она думала? Она не желала ни боли, ни мучительных родовых криков, ни безжалостных докторов с их пиявками и скальпелями.
Она тверда в своем решении. Никакого брака, независимо от того, как Саймон её искушал.
Вздохнув с облегчением, Луиза устроилась на своем месте. Вот с кем она могла иметь дело — со своими арестантками. Она учила эту группу читать, пока те ждали своего суда. Несмотря на пропасть в их общественном положении, она чувствовала себя с ними уютно, так как им не важно было, как она одевалась или, если высказывала свое мнение. Более того, они вовлекли её в свой разговор, как только тронулся экипаж.
Эми, помощница торговца тканями, осужденная за кражу, подалась вперед.
— Тот человек, что взял
Марта, женщина рядом с ней, фыркнула.
— Ты — глупая гусыня, зачем это герцогу быть здесь?
Когда остальные поддразнивали Эми, Луиза быстро сказала:
— Да, он — герцог.
— Я ж тебе говорила! — Эми торжествующе взглянула на Марту. — Разве не чудно? Держу пари, Лизбет и не думала никогда, что будет сидеть рядом с герцогом.
— Почему это нет, — произнесла Марта. — Она, возможно, частенько сидела у герцога не коленях в таверне. — Она подтолкнула локтём Эми. — Надеюсь, она сидела у него не только на коленях.
Остальные захихикали, а Луиза нахмурилась.
— Леди, что мы говорили об уходе от неприятной беседы?
Они сразу же успокоились.
— Да, мисс, — ответили они в унисон.
Но она не могла упрекать их, что они опускались до старых привычек; они нервничали из-за своего будущего. А с затянутыми шторами, зловеще приглушающими свет восходящего солнца, наемный экипаж стал мрачным предвестником их грядущего плавания, где их втиснут в крошечные отсеки под палубой.
Эми задумчиво посмотрела на неё.
— Мы хотим быть хорошими, правда. Но мы слышали, что происходит с женщинами на кораблях…
— Знаю, — Луиза тоже знала о рассказах. Три года назад, корабль с осуждёнными даже был похищен пиратами. — Но, если вы гордитесь собой, то порядочный мужчина будет обходиться с вами уважительно.
— А другие? — отрезала Марта. — Те, о которых мы волнуемся.
— Вы, по крайней мере, должны попытаться строго придерживаться ваших принципов. Поскольку это ваш шанс на новую жизнь, если только у вас есть сила уцепиться за неё.
— Всё равно, — произнесла Марта, — я рада, что заставила моего друга купить мне несколько тампонов.
Луиза вопросительно уставилась на неё.
— Тампонов?
— Не болтай об этом при мисс Норт, дурёха, — проворчала Эми.
— Чего это? — спросила Марта. — Может, ей пригодилось бы. И Бог знает, расскажут ли ей те утончённые джентльмены и дамы.
Марта спокойно посмотрела на Луизу.
— Тампоны — это то, что используют, чтобы не забеременеть. Смачиваете их в уксусе и засовываете их внутрь вашего…
— Марта! — выкрикнула Эми. — Не будь такой вульгарной.
— Всё хорошо, — выдохнула Луиза, голова её шла кругом. Почему она не узнала об этом раньше? Она, конечно, достаточно услышала о самом акте от заключённых. Она даже узнала о презервативах для мужчин, но какой толк был в этом, если женщина хотела сохранить свое намерение в секрете? Она вряд ли могла незаметно подобраться с таким хитроумным изобретением к… штуковине мужа. — Эти тампоны. Они правда работают?
— По большей части, — ответила Эми. — Предохранение от беременности никогда не бывает наверняка. Не используйте их, как попало, мисс — не с привлекательным богатеем, за которого обязаны выйти замуж. У него будет куча денег — хватит на всё.