Только любовь
Шрифт:
— Одиннадцать… Проклятие! А где остальные? Я их не встречу в ближайшее время?
— Нет. Они похоронены на пути к Техасу.
Бич не стал спрашивать, кто устроил им похороны. Взгляд Охотника чем-то напомнил Бичу Калеба Блэка: отличный парень и твердый как кремень.
— Надеюсь, вы достанете их всех, — сказал Бич.
— Достанем. Можете не сомневаться в этом.
Бич еле заметно улыбнулся, радуясь тому, что не он носит фамилию Калпеппер.
— Садись на мула и привези сюда шамана, — сказал Бич, обращаясь к Шеннон. — Он
Шеннон вскинула голову:
— А куда ты уходишь?
— Не ты, а мы, — поправил ее Бич. — Мы едем на ранчо моей сестры.
Шеннон открыла рот, чтобы что-то возразить.
— Помолчи, — повышая голос, сказал Бич, пресекая все возможные возражения. — Мне наплевать на то, что ты хочешь сказать. Ты поедешь со мной, даже если для этого мне придется привязать тебя к седлу.
13
Шеннон вздрогнула и открыла глаза. Сердце колотилось, словно молот. Она осмотрелась вокруг. Брезжил рассвет. Звезды на востоке бледнели и гасли. Она находилась в небольшой спаленке. Где-то неподалеку раздался мужской голос. Ему ответил другой.
Крикнул Бич. Ответил Калеб Блэк. Именно это и разбудило Шеннон — мужские голоса. Даже спустя три дня после разыгравшихся в ее хижине событий она не могла успокоиться, то и дело вздрагивала и оглядывалась — уж не гонится ли кто-либо за ней?
Шеннон втянула носом воздух, ощутив ароматный запах кофе, бисквитов и бекона. В животе послышалось голодное урчание. Накануне вечером она и Бич приехали на ранчо поздно и после приветствий сразу отправились спать. Их путешествие несколько затянулось, поскольку Шеннон отказалась ехать на мулах, которых ей оставил Охотник.
Шеннон быстро вскочила с кровати и оделась. Она не собиралась валяться в постели, когда другие занимались делом. Как рассказал ей Бич, у Виллоу хлопот был полон рот: она занималась маленьким сыном, приготовлением еды для всех, кто работал на ранчо, и к тому же была беременна. А кроме того, на ней лежали шитье, починка одежды, вязание, уборка, стирка, глаженье, уход за огородом, кормление цыплят, сбор яиц и сотня других мелочей — одним словом дел у нее невпроворот.
Не легче приходилось и Калебу, который ухаживал за коровами и лошадьми, заготавливал дрова, строил заборы и различные подсобные постройки, следил за тем, чтобы в порядке были колодцы и кормушки для животных, чистил конюшни, занимался клеймением скота, изготавливал мебель — перечень его обязанностей можно продолжать до бесконечности.
Шеннон бодро спустилась по деревянной лестнице с сеновала, где она спала, и направилась на кухню.
Виллоу возилась у плиты, на которой жарился бекон и готовились бисквиты. Не замечая Шеннон, она помешивала компот в кастрюле. Бросились в глаза пышные волосы золотистого оттенка. Впрочем, не только цвет волос, но и кошачий разрез огромных карих глаз не позволял усомниться в том, что Виллоу — сестра Бича.
— Доброе
Повернувшись, Виллоу приветливо улыбнулась:
— Называйте меня Виллоу.
— Виллоу, — повторила Шеннон и тоже улыбнулась. — В таком случае называйте меня Шеннон.
— Очень симпатичное имя. Запад еще не присвоил вам никакого прозвища?
Шеннон полагала, что вряд ли слова «сладкая девочка» можно рассматривать как прозвище. Впрочем, даже если это и прозвище, она не собиралась говорить об этом сестре Бича.
— Нет пока, — ответила Шеннон.
Она снова еле заметно улыбнулась, взглянув на обозначившийся у Виллоу под платьем живот.
— Бич в разговорах со мной называет вас Вилли.
— Бич? — озадаченно спросила Виллоу, затем улыбнулась. — Ах да, вы имеете в виду Рейфа.
— Да. Высокий, широкоплечий, с волосами пшеничного цвета, красивый, как падший ангел, и упрямый, как мул.
Виллоу засмеялась:
— Да, Рейф такой… А меня он называет Вилли, потому что я одна отправилась на поиски братьев… Была этаким сорванцом.
— Сколько у вас братьев?
— Пятеро. Мэт живет в одном дне езды вместе со своей женой Евой.
— Мэт? — переспросила Шеннон.
— Вы, наверное, слышали о нем как о Рено. На Западе он получил такое прозвище. Иногда я тоже называю его этим именем. Может быть, привыкну и к тому, что Рейф — это Бич.
— Молчаливый Джон упоминал Рено, — сказала Шеннон. И, не желая распространяться о человеке, который в общем-то не был ее мужем и которого не было в живых, перевела разговор:
— А где другие братья?
— Разбросаны по всему свету от Шотландии до Бирмы. Доходили слухи, что один из них находится в джунглях Амазонки. Но это было год назад. Сейчас они могут быть где угодно.
— Дух бродяжничества пустил глубокие корни в вашей семье.
Тон, которым были сказаны эти слова, заставил Виллоу повернуться и посмотреть через плечо на Шеннон. Первое впечатление о Шеннон оказалось верным. Это была стройная, миловидная девушка с удивительными сапфировыми глазами.
— Да, верно, — согласилась Виллоу, снова поворачиваясь к плите. — Правда, даже если бы мы были домоседами, война все равно разметала бы нас. У нас не стало дома, куда можно было бы вернуться.
— Да, — просто ответила Шеннон.
— Иногда у вас чувствуется легкий южный акцент, — сказала Виллоу, просеивая муку.
— Это из Виргинии. И было это так давно.
— Почему вы приехали на Запад? Наверно, война выгнала вас из дома?
В устах другого человека этот вопрос мог бы показаться неуместным. Но в голосе и спокойном взгляде карих глаз Виллоу ощущалось неподдельное сочувствие, а не праздное любопытство.
Шеннон прикрыла на момент глаза, соображая, как рассказать этой приятной южной леди о том кошмаре, который пережила она до встречи с Молчаливым Джоном и до переезда на территорию Колорадо.