Только любовь
Шрифт:
Шеннон отвернулась от Бича. Она молча наблюдала за двумя людьми, которые двигались, как единое целое, по крутому неровному склону. Позади Рено и Евы чернел вход в туннель. Именно отсюда они начали тщательно прочесывать местность.
Бич тоже наблюдал за ними. На скулах его играли желваки, он все не мог успокоиться из-за того, что Шеннон упрямо не желала покинуть место, где жить, по его разумению, ей одной было небезопасно.
Тем не менее Бич ничего с этим не мог поделать, как и не мог сделать так, чтобы глаза Шеннон не глядели печально.
— Уже
Шеннон кивнула, не отводя взгляда от замысловатого танца испанских стрелок, от мужчины и женщины, которых соединяли в единое целое не только хитроумные стержни, но и любовь.
Шеннон чувствовала, как любят друг друга Рено и Ева, и это отзывалось болью в ее сердце. У нее никогда не будет ничего подобного. Бич уйдет и унесет с собой ее любовь… И никогда не вернется назад.
«Я никогда не возвращаюсь на одно и то же место».
— Потребуется некоторое время, чтобы найти золото, — сказал как можно более ровным голосом Бич. — У нас есть много более полезных дел, чем наблюдать, как работают Рено и Ева.
— А сколько времени это займет?
Бич ответил не сразу. Его поразил глухой безжизненный голос девушки. Если раньше в нем слышались озорство, надежда, то сейчас он был совершенно лишен эмоций.
— Возможно, несколько дней, — ответил Бич. — Не так-то просто и довольно утомительно иметь дело с подобными стержнями.
— Дней…
Это слово Шеннон не произнесла, а выдохнула, и Бич понял, что она надеялась на несколько недель, возможно, месяцев…
Может быть, на то, что это продлится до первого снега, когда закроются все проходы к ручью Аваланш-Крик.
— В таком случае ты прав, — сказала Шеннон. — Мы не должны тратить время на то, чтобы любоваться ясным небом, или собирать цветы, или играть с Красавчиком, или держаться за руки, или лежать рядом ночью и притворяться, что завтра никогда не придет…
— Шеннон…
— Нет-нет, — не позволила Бичу прервать себя Шеннон, — помолчи… Ты прав. Нам пора отправляться…
— Проклятие! Ты все таким образом поворачиваешь, словно я прямо сейчас хочу проститься с тобой! Это не так!
— Может, так будет даже лучше.
— Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы я ушел прямо сейчас?
— Чего я хочу? — Шеннон принужденно засмеялась. — Какое это может иметь значение, чего я хочу?
Внезапно из ее глаз брызнули слезы.
— Шеннон, — шепотом проговорил Бич. — Он дотронулся до ее щеки. — Сладкая девочка, не плачь…
Шеннон отшатнулась от Бича так резко, что едва не упала.
— Не трогай меня! — крикнула она.
— Но я…
— Если ты станешь меня трогать, — перебила его Шеннон, — я и в самом деле заплачу, и от этого нам обоим станет тяжелее.
Он наклонился и поцеловал ресницы, сквозь которые уже поблескивали слезинки.
— Давай, поплачь, сладкая девочка… Поплачь как следует, от всей души… Ради нас обоих.
Трепет пробежал по телу Шеннон. Она находилась в объятиях мужчины,
Взглянув в глаза Бича, Шеннон увидела отраженную в них свою собственную боль и страдание.
«Поплачь как следует, от всей души… Ради нас обоих».
Напряжение, сковывающее тело Шеннон, внезапно спало. Она уткнулась в шею Бича и горько, не сдерживая себя, разрыдалась.
Закрыв глаза и сцепив зубы, Бич прижимал к сердцу Шеннон и тихонько баюкал ее, чтобы хоть капельку облегчить те муки и страдания, которые он, сам того не желая, причинил девушке.
«Странник и бродяга».
Несколькими минутами позже он отнес Шеннон к лошади, потому что боялся выпустить ее из объятий. Они ехали вдвоем в одном седле, сопровождаемые длинноногим мулом, вьючной лошадью и бегущим рядом Красавчиком.
Где-то на полпути слезы у Шеннон мало-помалу высохли. Но и после этого Бич не выпустил ее из объятий. Он продолжал прижимать Шеннон к груди, словно боясь, что кто-то ее отнимет.
Когда они добрались до хижины, Бич внес ее внутрь и положил на кровать. Несмотря на жаркий день, в хижине было прохладно, потому что несколько суток не топилась печь. Он накрыл девушку теплым одеялом и натянул его до подбородка.
— Я вернусь, как только расседлаю лошадей, — пообещал он.
Шеннон не стала возражать, она лишь кивнула. Кажется, она еще никогда не чувствовала себя такой усталой и озябшей. Даже тогда, когда пыталась освободить Красавчика из ловушки в ледяной воде.
Когда через несколько минут Бич вернулся, он обнаружил, что Шеннон задумчиво смотрит на полыхающее закатными красками небо, видневшееся сквозь щели в плохо подогнанных ставнях. На глаза ее падал узкий золотистый сноп света, меняя их цвет на какой-то совершенно экзотический, светло-лиловый. Таких глаз Бичу не доводилось видеть за многие годы своих странствий.
Шеннон обернулась и посмотрела на Бича. В ее необыкновенных глазах светилась такая печаль, что у Бича сжалось сердце.
— Сладкая девочка, — проговорил он, опускаясь на колени перед ее кроватью. — Боже, как бы я хотел быть совсем другим человеком.
— А я не хочу. — Шеннон тронула дрогнувшими пальцами пшеничного цвета волосы. — Другого человека я бы не полюбила.
— Я останусь…
На мгновение радость блеснула в глазах Шеннон. Но когда Бич поднял веки, она увидела металлический блеск в его глазах. Это был взгляд затравленного охотниками волка.
— Из этого ничего не выйдет. — Шеннон улыбнулась побледневшими губами. — Но за предложение спасибо.
— Я постараюсь, чтобы вышло.
— Как? — усомнилась она. — Перестанешь играть на флейте и петь о солнечных рассветах, которых не видел? Не станешь смотреть на закатные облака, которые плывут в дальние страны, где другие языки, другая жизнь? Или, может, запретишь себе тосковать по тому, что не имеет даже названия?