Только монстр
Шрифт:
Когда они оказались в большом номере с окнами, выходившими на залитую дождем улицу, и Аарон захлопнул дверь, Джоанна вновь набросилась на него с упреками:
– Ты даже не помог мне! Да еще и утащил прочь, не дав предупредить того мужчину о нападении.
– Это бы не сработало.
– Конечно же, это сработало бы! Если бы мы сообщили об охотниках, то их бы остановили, и все бы снова стало по-прежнему. Можно будет даже не считать украденное время, потому что мы бы все исправили, и исчезла бы необходимость его забирать.
– Господи, какая же ты… – прорычал
– Что ты имеешь в виду?
– Линия времени защищает себя и корректируется.
– И что это вообще значит?
– Значит, что отправленные тобой письма будут доставлены по неверному адресу или потеряются. Виктор не обратит внимания ни на одно из твоих слов. Что бы ты ни сказала или ни сделала, нападение все равно случится.
– Нет, – покачала головой Джоанна. – Ты ошибаешься.
– У тебя не получится помешать гибели родных, – вздохнул Аарон. – Просто ничего не выйдет.
– Ошибаешься, ошибаешься, ошибаешься! – едва понимая, что говорит, выпалила она, задыхаясь. – Ты даже не попытался убедить того мужчину! Может, он бы тебя послушал.
– Разве ты сама не чувствуешь, что я говорю правду? – сказал Аарон. – Разве не ощущаешь сопротивления хронологической линии? Не видишь свидетельств этому везде вокруг?
– Но мы явились сюда, чтобы спасти родных! – воскликнула Джоанна, не желавшая ничего ни ощущать, ни видеть. – Только для этого вернулись в прошлое!
– Это ты для этого вернулась в прошлое.
– Что ты такое говоришь? – потребовала ответа она, но затем вспомнила все их обсуждения, за время которых Аарон ни разу не упомянул, что планирует изменить события прошлой ночи. Лишь сама Джоанна собиралась спасти родных таким образом. Она уставилась на него. – О нет…
– Мы должны были исчезнуть, а если бы остались, то погибли бы вместе с другими монстрами. Согласилась бы ты украсть время только для того, чтобы сбежать оттуда?
– Я тебе не верю, – прошептала Джоанна, действительно отказываясь принимать столь ужасную правду. – Мы должны все изменить, иначе… Мы… Мы забрали столько лет… – Больше шестидесяти на двоих. Почти целая жизнь. – И теперь обязаны все исправить.
– Что ж, у нас это не получится, – возразил Аарон. – Просто потому, что путешествия во времени действуют иначе. – Несмотря на безжалостные слова, он выглядел таким же расстроенным, как и сама Джоанна, когда повернулся и выбежал из номера.
Она медленно подошла к окну и принялась смотреть наружу. Дождь продолжал заливать улицу, скрытую за стенами небольшого района монстров. Мокрые булыжники блестели черными боками. Аарон ошибается. Наверняка ошибается. Просто не может быть, что родные Джоанны погибли, а сама она сократила срок жизней стольких людей в Яме безвозвратно…
Внезапно внимание привлекло какое-то движение. На противоположной стороне улицы открылась дверь почтового отделения, и под дождь вышел мужчина с целым мешком конвертов.
Джоанна затаила дыхание, наблюдая за этим поворотным моментом: вот сейчас
Почтальон вскинул мешок, явно с трудом справляясь с ношей под проливным дождем, после чего сделал шаг в никуда и исчез. Сейчас.
Однако миновало пять секунд. Десять. Джоанна застыла в коленопреклоненной позе на подоконнике в своей промокшей одежде, отсчитывая мгновения, когда вдруг заметила что-то на мостовой в том месте, где стоял почтальон, и сощурилась, пытаясь рассмотреть предмет под струями дождя. Вернее, два предмета. Два белых конверта.
Аарон упоминал, что свидетельства сопротивления хронологической линии вмешательству находятся повсюду, что Джоанна должна это ощущать. И теперь она действительно что-то чувствовала, как чувствовала раньше зов к перемещениям во времени. Осязала точно наяву неизменную структуру мира. Но если Аарон говорил о сопротивлении как о некой стихийной силе, то Джоанне оно скорее казалось огромным живым чудовищем, которое активно отвечало на любое вмешательство в ход событий.
Она с отчаянием наблюдала в окно, как под струями непрекращающегося дождя конверты все больше намокали и теряли форму, пока окончательно не превратились в бумажную массу и не растворились без следа в канализации.
На улице продолжали появляться и исчезать из ниоткуда в никуда монстры, облаченные в наряды разных эпох, после чего разбегались от ливня в своих цилиндрах и пышных платьях с кринолином, в мешковатых одеждах девяностых и с объемными прическами восьмидесятых.
Глядя на барабанящие по мостовой капли, Джоанна вспомнила выражение лица Аарона, когда он выбежал к ней под дождь, – жалость и ужасная усталость. А затем услышала, как кто-то шепчет на ухо ее имя, и встрепенулась.
Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что происходит.
Джоанна даже не заметила, как провалилась в сон. Сейчас она лежала на подоконнике, укрытая одеялом, а снаружи царил ночной мрак. Единственным источником света в комнате служило мелькание цветных картинок на телевизоре.
– Что это за шум? – прошептал разбудивший ее Аарон.
Джоанна попыталась собраться с мыслями и стряхнуть остатки сна. Голова казалась ватной, и ощущения возвращались медленно. Судя по музыке, мультфильм был знакомым.
– «Тоторо»?
– Нет. В смысле, да, но… – Аарон отошел, схватил пульт и нажал на кнопку.
Безрезультатно. Потом раздраженно зарычал, отбросил бесполезный предмет и выдернул штепсель телевизора из розетки.
В комнате стало темно и тихо.
А затем Джоанна тоже различила слабый шум – клацанье, какое издает замок при взломе. В лунном свете дверная ручка дернулась.
Адреналин тут же прогнал сон. Теперь его не было ни в одном глазу.
Джоанна вскочила с подоконника, указала на шевелившуюся ручку, схватила стоявшую рядом вазу и замерла наготове сбоку от входа. Глаза Аарона понимающе расширились. Он взял с дивана подушку и расположился по другую сторону двери.