Только одна пуля
Шрифт:
— По-моему, это еще не ответ.
— Отвечаю дальше. Мы не можем быть объективными к нашему прошлому, и потому нам не дано судить его. Наш архив не для настоящего, но для будущего. Вот вы пришли искать своих родственников, как те вдовы…
— Я лишь историк.
— Тем более вы пристрастны. Пусть разбираются в этих документах через сто лет люди, не отягощенные личными симпатиями и антипатиями; они поймут то время лучше, нежели мы с вами, хотя мы стоим к нему ближе. Это был поиск, уверяю вас. Немецкий гений искал себя в пространстве, затем
— Вы имеете в виду классическую немецкую философию? Вам не кажется, что вы понимаете ее несколько своеобразно?
— Да, я за слияние духа и материи, в этом наша истина. Конечно, сейчас вы объявите, что я типичный бюргер.
— Знаете, быть бюргером все же лучше, чем искать себя в пространстве за счет уничтожения других народов.
— Вот, вы опять о политике. А я не отрицаю, что я бюргер, и тем горжусь. У меня двухэтажный дом, участок с газоном, цветной телевизор, два автомобиля, трейлер для путешествий по Европе. Я гегельянец, но без его диалектического мусора. Поэтому я говорю: долой эти папки. Под замок их! Забыть на сто лет.
— Спасибо за душеспасительную беседу. Все же я приду за своими копиями не через сто лет, а завтра.
19
— Стой, солдат. Тормози! Вот документ, я капитан Хольц из военной разведки. Слушай приказ: следуй за тем бежевым «ситроеном». Не отставай, там находится крупный государственный преступник, вернее, преступница — враг великого рейха. Мы должны ее задержать, ты поможешь мне.
— У меня нет оружия, герр капитан.
— Стрелять буду я. Твое имя? Солдатский номер?
— Курт Вернер…
— Скорее, Курт, не отставать. Поворачивай к площади Дейли. Да скорей же, растяпа.
— По-моему, она не очень торопится.
— Она ни о чем не догадывается — и не должна догадаться. Держись на интервале, и не выпячивай себя. Если она пойдет в магазин, я следую за ней. Ты имеешь неплохой шанс, Курт. Если мы ее поймаем, тебя отпустят в отпуск, я тебе обещаю.
— Яволь, герр капитан.
Судя по выговору, он померанец, упрямый тугодум. Сейчас он начнет соображать, что к чему, и первые зерна сомнений произрастут в его бесполезной душе. Он из тех, кто действует уверенно лишь под палкой. Будучи предоставленными сами себе, такие беспомощно теряются на первом же перекрестке альтернативы.
— Держи интервал. Правильно. Чуть ближе. Подтянись. Чуть дальше. Молодец.
Ситуация изменилась самым радикальным образом. Преследуемый стал преследователем, но та, черт возьми, которую я преследую, вовсе не стремится удирать от меня. Она еще не догадалась о преследователе.
Слава богу, проскочили на улицу Брабансон, тут тихо и привольно, лишь бы она не повернула в сторону казарм. Разогналась, набирает скорость. Погоня протекает по графику. Кто тут у нас поблизости? Святая Алиса уставилась в небо замшелым пальцем шпиля, сегодня мне помогают женщины — и все исключительно святые.
Где же мой хвост?
Вот и она! Оглянулась, обнаружила нас. Нет, пока обратила внимание, поворачивает на улицу Конфедерации, это уже лучше, ибо первое правило погони гласит: как можно больше поворотов.
Спасение в зигзагах.
Поворот на улицу Гравелинов. Налево — на Кардиналов, прямо — к Марии Луизе. Скорость — средняя.
Прежде всего преследуемый обязан уяснить свою задачу, он должен удирать. Прибавила ход. Замедлила. Меня проверяет.
Институт хирургии. Сейчас тут госпиталь для немецких офицеров, однако здесь не снимают сладостных фильмов о верности.
Обогнули пруд, выбрались на Левингстона, неплохо попетляли, хвост отстал, затерялся в паутине улиц и перекрестков.
Курт начинал постепенно приходить в себя. Не давать ему опомниться.
— Что она сделала, герр капитан?
— Псст! Военная тайна. Враг подслушивает.
— Я знаю. Она маки и угнала эту машину. У нее военный номер.
— Ты слишком много знаешь. Не отставай. Что у тебя там грохочет?
— Это снаряды. Я опоздаю в часть, герр капитан.
— Молчать, тыловая крыса! Видишь этот «вальтер»? Сейчас она получит свою пулю.
Я сам сотворил себе погоню со многими неизвестными.
Кого я преследую? Я не знаю.
Каким образом за рулем автомобиля оказалась женщина? Не знаю.
Куда она направляется? Не знаю.
Как она поведет себя, обнаружив, что ее преследует военный грузовик? Не знаю.
Какие планы у тех, кто преследует меня? Не знаю.
Как долго будет оставаться управляемым бравый солдат Курт? Не знаю.
Успели ли преследователи оповестить городскую дорожную службу, передав приметы и номер фургона? Не знаю.
Вот сколько неизвестных мчатся вместе со мной по вспотевшим от жары и напряжения улицам города. И сколько еще перекрестков отпущено мне на решение?
Где же мой котелок? Неужели отстал? В таком случае разом снимаются вопросы. Ага, показался на углу Жозефа и Левингстона. У них хороший ход, они не отстанут.
Единственно, что я знаю, это где мои враги. Мой хвост не только следует за мной, он уже прирастает ко мне.
— Герр капитан, умоляю вас, не стреляйте из машины, там есть детонаторы…
— Курт! Разве ты не готов взлететь на воздух ради великой Германии?
Болтать некогда. Мне отпущены считанные повороты на то, чтобы изучить характер той, которую я преследую. Я должен вычислить, как она поведет себя в критической ситуации, могущей разыграться за каждым углом.
Я преследую, но отнюдь не я хозяин положения. Меня преследуют — и снова я бессилен. Сам того не желая, я оказался меж двух огней. Теперь и я получил свой второй фронт.