Только сумасшедшие женятся
Шрифт:
— Пять тридцать? — она с трудом разлепила веки и, повернувшись, возмущенно взглянула на Ксавьера. Даже без очков можно было определить, что, судя по всему, он выглядит слишком уж бодреньким. На нем были спортивный костюм и пара очень дорогих кроссовок в стиле хай-тек.
— Вчера мы так поздно приехали. Зачем сейчас вставать?
Летти валилась с ног от усталости, когда прошлой ночью, наконец, въехала на подъездную дорожку к своему небольшому викторианскому домику в Типтон Коуве. Только она открыла дверь машины, как на узкой дорожке позади нее показался свет фар «ягуара»
Они едва выехали со стоянки гостиницы, как начали возвращаться первые автомобили из пресловутой кавалькады машин. На обратном пути к транспортной колонне, увязавшейся за Ксавьером в этом явно вынужденном путешествии, присоединились еще несколько пикапов и джипов.
Медленно отъезжая от гостиницы, Летти уже слышала в отдалении полицейские сирены.
Ксавьер был прав, подумала она, включая радио. Веселья на квартальном съезде Ордена Средневековых Кутил оказалось с избытком.
Она испытала краткий миг сожаления, что вынуждена пропустить последующие волнующие события, но чтобы остаться и принять в них участие — об этом не могло быть и речи. Взглянув в зеркало заднего вида, она обнаружила, что «ягуар» Ксавьера уже пристроился у нее в хвосте с явным намерением заставить ее ехать домой.
Добравшись до дома Летти, они с Ксавьером в прямом смысле упали в кровать и провалились в сон.
— Летти, — произнес снова Ксавьер, прерывая ее попытки вспомнить, каким образом она очутилась утром в своей постели. — Тебе нужно сейчас подняться. Я не шучу.
— Назови хоть одну достойную причину.
— Ладно. Ты должна встать, чтобы отправиться на утреннюю пробежку в парк.
— Пробежка? Ты собираешься на пробежку? После всей этой бешеной гонки прошлой ночью? Ты не в своем уме.
Летти снова уткнулась лицом в подушку.
Ксавьер тихо выругался сквозь зубы.
— Летти, послушай. Тебе придется отправиться на пробежку, чтобы к полудню каждая собака в Типтон Коуве была осведомлена, что ты пребывала там, где тебе и следовало находиться, то есть дома, когда в «Зеленой Лощине» велись облавы.
Этот довод, наконец-то, возымел успех и привлек внимание Летти. Она уселась на кровати, вцепившись в простыню.
— Какие такие облавы?
— А такие, в которые попали наш достопочтенный Предводитель Попоек и некоторые члены одного академического сообщества в частном Типтонском колледже. — И Ксавьер всучил ей «Типтон Коув Геральд», утренний выпуск городской газеты. Затем протянул очки.
Водрузив очки на нос, Летти посмотрела на первую полосу. По большей части «Геральд» проводила всесторонний обзор таких щекотливых тем, как судьба прорвавшейся канализации или недавние назначения на академические должности в Типтонском колледже. Но нынешним утром было что почитать и более сочное. Прославленный писатель и профессор колледжа замешаны в неблаговидных действиях.
— Неблаговидные действия? — Летти взглянула на Ксавьера. — Что такое они говорят?
— Полагаю, неблаговидные действия — это такой журналистский термин, подразумевающий нечто, сродни драке в баре.
— О.
Летти
С другой стороны, Шелдон отчаянно пытался спрятать свою физиономию за полой туники. Но безуспешно.
В отдалении сияли огни «Зеленой Лощины», выставляя напоказ всю эту жалкую сцену. На газоне позади полицейской машины можно было видеть толпу рыцарей и дам. Они явно были увлечены перебранкой с компанией местных фермеров и ковбоев. Под фотографией была подпись.
Известный писатель Ричард Ходсон и профессор Типтонского колледжа были взяты под стражу во время ссоры между горожанами и участниками сборища в «Зеленой лощине». Никаких обвинений выдвинуто не было, и пара задержанных была позже отпущена на свободу.
— О, Боже мой. — Летти положила газету на кровать и встретилась с веселым взглядом Ксавьера.
— Строго говоря, я считаю, — начал Ксавьер, — сейчас наша цель показать всем, что тебя и близко не было рядом с «Зеленой Лощиной», когда случилась «ссора». — Он кинул ей красную футболку с длинными рукавами и штаны в придачу. — Поспеши, милая.
— А что, если мне наплевать, что все узнают о моем участии в чем-то эдаком?
— Мне не наплевать. — Ксавьер наклонился и рывком снял с нее через голову фланелевую ночную рубашку. На мгновение он засмотрелся на ее грудь с выражением сожаления на лице. — Невзирая на наличие других дел, которыми я бы с большим удовольствием сейчас занялся вместо того, чтобы бегать по парку… — Ксавьер тронул ее сосок и воодушевленно понаблюдал, как тот напрягся. — Ради тебя я должен крепиться.
— Но мы не собираемся пожениться, посему моя репутация или отсутствие таковой уже не имеет никакого значения.
Остро ощутив, как соски сморщились в ответ на его прикосновение и под его взглядом, Летти схватила футболку и натянула ее. Затем настала очередь брюк.
Прежде, чем пошарить в шкафу в поисках ее кроссовок, он окинул ее крайне раздраженным взглядом.
— А что насчет твоей карьеры, Летти? Ты хочешь, чтобы Стирлинг подумал, что ты попала под эту облаву?
— Мне все равно, что он думает, — вызывающе заявила она, натягивая потертую и поношенную обувь
— Сейчас-то тебе легко говорить. Ты другое почувствуешь, когда сосредоточишься и подумаешь об этом.
— О, неужели? И от кого я это слышу?
Ксавьер вручил ей щетку.
— От меня.
— Почему ты все время стараешься защитить мою репутацию? У нас с тобой всего лишь роман. Знаешь, считается, что с легкомысленной женщиной завести роман в порядке вещей.
Она встала, прошла в ванну и стала причесываться.
Пока Ксавьер наблюдал за ней, уголки его губ поползли вверх.