Только здесь и нигде больше

Карлино Рене

Дилан : Ты читаешь мои мысли.

Я : Я уйду около шести. У тебя есть ключ, верно?

Дилан : Да, с того времени, как я кормил Анчоуса.

Я : ОК. Веселитесь.

Я прослушала второе сообщение - от Джерри.

Убираемся в кладовке. Чемодан все

еще здесь. Серьезно, Кейт, я выброшу его, если ты не заберешь его. Я работаю завтра, приеду на пару часов. Может быть, ты заберешь его, и мы пообедаем.

В чемодане были все мои воспоминания о Напе и все, что касалось работы с Лоусоном. Платье, которое я надевала на свидание с Джейми, ожерелье и его записка. Комок встал в горле. Почему я все это еще не отпустила?

Как я и думала, третье голосовое сообщение было от Джейми.

Привет, – он замолчал и сделал глубокий вдох. – Я сегодня ходил в «ГЛАЙД». Меня спрашивали о тебе, так что пришлось сказать им, что я дурак… и что я позволил тебе ускользнуть. – Его голос изменился, как-то охрип. – Ночи, ангел.

Вот, почему я все еще это не отпустила. Но я не плакала в тот вечер. Слез не осталось.

Я встретила Кристину у входа в мавзолей в Роузхилле на следующее утро. Она держала в руках мою коробку. Сверху была приклеена записка.

— Доброе утро, – сказала я ей, взяла коробку и оторвала от крышки записку. Я тут же развернула ее и прочла:

Кейт с ветки L.

Я помню, когда впервые встретил тебя год назад. Ты казалась такой печальной и далекой. Мы не были знакомы, но я почувствовал желание помочь тебе. Теперь боюсь, что подвел тебя. Ты напомнила мне кое-кого, кого я знал. Ее звали Лили, и она была красивой, молодой, и яркой, и она была любовью всей моей жизни. Ты похожа на нее – такие же теплые глаза и темные волосы. Я терялся в ее глазах. Я не всегда был таким одиноким огром. Во мне когда-то кипела жизнь, но я потерял Лили слишком рано, она скончалась сразу после нашей свадьбы. Я видел в тебе ту же боль, что ощущал тогда. Я не хотел бы, чтобы моя Лили страдала. Я подумал, что, если бы заставил тебя поверить, что в одиночестве есть счастье, что не стоит и не нужно полагаться на другого человека, может быть, ты бы перестала чувствовать эту боль. Я был неправ. Чего я действительно хочу, чтобы ты знала: я променял бы всю жизнь с моими книгами, в одиночестве в моей квартире, на еще одну минуту с Лили, даже если бы это означало, что снова и снова буду чувствовать эту боль. Не сдавайся, Кейт. Не прекращай искать. Найди его, берегите друг друга, держитесь друг друга, и никогда не отпускайте.

Я надеюсь, что ты прочитаешь это, еще не успев потерять надежду.

Твой друг,

Боб

Сказать, что я ревела, будет мягко. Даже Кристина расплакалась, глядя на то, как я читаю записку.

Я посмотрела на нее.

— Ух ты, Боб был романтиком.

— Ты шутишь?

— Нет, читай сама.

Я передала ей записку.

Пока она читала, я открыла коробку и достала книги, которые Боб мне подарил. Там было несколько незнакомых мне старых книг в мягкой обложке, а еще «Английский пациент» и «Комната с видом». Возможно, это был знак.

Кристина

дочитала, сложила записку и протянула ее мне.

— Я такого не ожидала.

— Да?

Она потянула к зданию:

— Идем, скажем ему спасибо и отдадим дань уважения.

Мы пошли по знакомому мне пути.

— Куда мы идем? – У меня возникло очень странное ощущение.

— Тут за углом.

И вот мы оказались лицом к тому месту, где уже висела табличка с именем Роуз.

Я посмотрела на стену. Двумя рядами выше поблескивала табличка с именем «Роберт Коннор» и датами его рождения и смерти. Боб и Роуз были на одной стене. Другой знак.

Это было совпадение, но оно вызвало так много эмоций. Сон с Роуз промелькнул у меня в голове, а еще слова Боба. Эти две одинокие души тянутся ко мне после смерти, призывая меня открыть свое сердце. Я положила руку на табличку Роуз, протянула руку в другую сторону и коснулась таблички Боба.

— Берегите друг друга, – сказала я очень тихо.

— Мне надо идти, Кейт. – Кристина молчала, ожидая, пока я закончу.

Я повернулась к ней.

— Спасибо, что сохранила это для меня. Боб хотел поделиться со мной своими чувствами. Мне жаль, что я не смогла его отблагодарить.

— Воспользуйся его советами, – она указала на записку.

— Да, – я искренне улыбнулась, но принимать его советы на данный момент было равноценно тому, чтобы вскрыть заново еще свежую рану.

Возвращаясь на станцию, я подставила голову ветру, и позволила холодному воздуху обжигать мне лицо. Уже давно пора было оставить прошлое позади и смотреть вперед. Но чтобы позволить себе взглянуть в будущее, я должна была расстаться с чувствами к Джейми. Первым шагом в этом процессе будет чемодан.

Я вошла в открытую дверь офиса Джерри в «Чикаго Крайер».

— Эй, детка, – он снял очки и поднялся из-за стола. – Что скажешь, если мы возьмем бутерброды и махнем в Парк тысячелетия?

— Очень холодно.

— Ладно. Может, в «Шэдд Аквариум»?

Кажется, и Джерри нужно было отвлечься, и обычно для него это не составляло особого труда. Может быть, он понял, что и мне нужна перемена обстановки.

— Звучит хорошо.

— Возьмем суши и будем гоняться за животными?

— Нет, это будет ужасно. – Он был настоящим ребенком в душе, хотя и странным, но все же ребенком. – Давай возьмем горячие бутерброды с сыром и томатный суп от «Ма».

— Прямо домашняя еда.

Я хлебала свой суп, сидя с Джерри на скамейке напротив дельфинария.

— А знаешь, что дельфины занимаются сексом для удовольствия? – набив полный рот сыром, сказал мне Джерри.

— Да, я слышала.

— Они - единственные животные, кроме людей, которые делают это для удовольствия. Как думаешь, а они способны любить?

Я фыркнула.

— Нам обязательно говорить об этом?

— Мне просто интересно, что ты думаешь по этому поводу.

— Ну, я думаю, тебе бы надо сначала дать определение любви, чтобы ответить на этот вопрос.

Он забросил кусочек последнего бутерброда в рот и, прожевывая, задумчиво огляделся.

— Любовь — это вещь, которая в нас навсегда. Как только она появляется — все, она никуда не денется, несмотря ни на что. Любовь может превратиться в ненависть и обиду, но она всегда будет там, спрятанная за плохими чувствами.

— Хм, очень поэтично, Джерри, но я думаю, что любовь — это просто ощущение.

— Это похоть. Вот почему дельфины занимаются сексом.

Я подавилась супом.

— Ты смешной.