Толковая Библия. Том 6

Лопухин Александр Павлович

4

"Жертвенники" от "высот" различаются и в других местах: 4Цар XXI:3; XXIII:18. — "Столбы в честь солнца", слав. "кумирницы", евр. "хаман" — особые столбы — символы Ваала, как бога солнца, ставившиеся у или на (по 2 Пар. XXXIV:6) его жертвенниках ("ваалхамон" финикийских надписей); еврейское название происходит может быть от хребта между Сирией и Киликией. "И повергну убитых (слав. точнее: "язвеных", раненых, потому что об убитых далее речь) ваших пред идолами вашими". Ничтожество идолов станет осязательным, когда их служители, ожидавшие у них помощи от врагов,

будут перед ними перебиты. Идолы здесь названы "гилпул", д. б. от "гел" — кал, — любимое название их у Иезекииля: употреблено у него 38 раз на 47 всех случаев его употребления (еще в Лев., Втор., Иер.); XX просто "кумиры". "В образовании таких презрительных названий евреи вообще сильны" (Берт.). Речь пророка переходит от гор и долин, как слушателей, к их обитателям.

5

Двойная угроза: убитые лишатся погребения, кости их будут навозом для земли (ср. Иер. VIII:2) и трупы осквернят святилища (ср. 2 Цар. XXIII:14; Флавий, Archaol. XVIII, 2, 2).

6

"Города будут опустошены". Идолопоклонство будет совершенно уничтожено, потому что не будет никого, кто мог бы предаваться ему. Может быть разумеются главным образом города, расположенные на склоне тех высот, на вершине которых стояли жертвенники высот, например, Рама.

7

Опустошение страны и избиение жителей имеет целью прежде всего разрушение ненавистных жертвенников, чтобы с пророком, который это предсказывает, и Бог его оказался правым. Главное побуждение деятельности Божией для Иезекииля вообще слава Его имени. — "И будут падать среди вас убитые". Не все жители будут избиты, чтобы выжившие не в состоянии были не признать во всем этом руку Божию.

8-9

Долгий плен, которому подвергнутся уцелевшие от меча Навуходоносора, заставит познать свой грех и раскаяться в нем: "сокрушу… сердце" (LXX, "кляхся сердцу их"), но кроме сердца будут каяться и глаза, т. е. внешние чувства, которые ввели сердце в грех (ср. Чис. XV:39). "Блудное…, блудившие вслед идолов". В этом образе Иезекииль следует Осии, который первый отношение Бога и народа представил под видом брака; этот образ Иезекииль впоследствии развил до возможных пределов (гл. XVI и XXIII); он мог стать тем любимее у Иезекииля, что слово "блуд" могло заключать намек на языческие культы, в которых играл роль разврат, а такие культы были наиболее соблазнительны; этот образ имел широкое и частое применение вплоть до Нового Завета ("род прелюбодейный"). — "Идолов" LXX называют здесь "учреждения", "обычаи", слав. "начинания". — "Сами к себе почувствуют отвращение"; слав.: "бити имут лица своя".

10

"И узнают, т. е. пленники, что Я Господь". Пророк Иезекииль может быть и наблюдал уже в окружающих это. Бог не без цели наказывал, а чтобы устроить обращение.

11

Всплеснуть руками и топнуть (слав. "вострепли") ногою — было жестом негодующей насмешки; ср. XXV:6 (злорадство аммонитян над гибелью Израиля); XXI:14, XXII:13. — "И скажи, горе"; евр. "аг" скорее междометие смеха (ха-ха), чем горя; так и , и слав. "благоже…" Отсюда видно, в каком контрасте выступает Иезекииль к своему народу: он не страдает с ним, как Иеремия, а кажется бесчувственным и безучастным к его судьбе; ср. V:5 (Берт.); но это от необыкновенной ревности о славе Божией: чести имени Божия грозила опасность.

12

Три кары гл. V появляются опять, но в применении к целой стране уже в другом распределении: куда халдейский меч не достигнет,

там захватит виновных эпидемия и голод (нек. кодексы LXX, вопреки принятому тексту, правильнее сначала ставят меч, потом язву, , и голод). "Уцелевший"; слав. "обдержмии", согласнее с евр. букв. "осажденные".

13

стих повторяет и дополняет мысли 4 и 5, как 14 ст. — 6 и 7. Стих дает осязательно картинный перечень мест идолослужения. Горы и холмы выбирались для идолов и капищ в убеждении, что эти места ближе к небу (Тацит, Анн XIII, 57; ср. Чис. XXII:41 и др.). Наравне с горами местами богослужения выбирались тенистые долины под густолиственными деревьями, например, теревинфами ("дубом"), так как верили, что в дереве обитает божество. — "Благовонные курения", слав. "воню благоухание" — обычное обозначение приятной для Бога жертвы; то, что по закону должно было сберегаться для Бога, приносилось в жертву идолам; выражение звучит скорбною ревностью.

14

"Простру руку" — накажу; ср. Пс. СХXXVII:7 и др. — "Сделаю землю пустынею и степью", слав.: "в пагубу и потребление"; в XXXIII:29 те же евр. слова в рус. пер.: "пустынею пустынь". Гипербола, так как св. земля в настоящую пустыню не обращалась никогда. — "От пустыни Дивлаф". Еврейская конструкция допускает и перевод: "От пустыни до Дивлаф", или: "более (пустынною), чем пустыня Дивлафе"; один из двух последних переводов и должен быть принят, так как при первом (рус. Библии) не указывается terminus ad quem (до куда). Пустыня Дивлаф неизвестна. В Иер. XLVIII:22 и Чис. XXXIII:46 упоминается город Бет-Дивлафаим, упоминаемый и в надписи моавитского царя Меши (строка 30) и может быть находившийся у великой аравийской пустыни; но нигде эта или другая пустыня не называется по имени этого незначительного города. Посему предполагать здесь ошибку переписчика вместо "Ривла" (буквы рош и далет так сходны в евр. яз., что такая ошибка возможна и часта): "от пустыни, т. е. аравийской, до Ривлы". Ривла лежала в стране в Емаф у Орона на одной широте с Триполи, а в др. местах Емаф часто указывается в качестве северной границы обетованной земли; если здесь Иезекииль называет Ривлу, то это может быть ввиду рокового значения этого города для тогдашних евреев: здесь Навуходоносор настиг Седекию и произвел над ним жестокий суд (4 Цар. XXV:6-7; ср. XXXIII:33). Переписчики могли Ривлу изменить в Дивлаф под влиянием указанных мест Иез. и Чис. — "Во всех местах жительства их". Завоеватель не пощадил ни одного города или селения.

Глава VII. Гибель царства

Заключая собою первый отдел пророческих речей, эта Глава восполняет прежние речи тем, что приближающуюся катастрофу рассматривает по отношению к учреждениям государственно-общественным и вообще рисует ее более конкретно. При этом размашистый слог пророческой речи уступает место лирике. Подъем чувства до лирического пафоса, стремящегося излиться в коротких недосказанных предложениях и быстро чередующихся картинах предстоящего разрушения и бедствия, объясняется, как и визионерный характер последних глав, эсхатологическим характером той мысли, к которой постепенно пришли прежние речи пророка, именно, что конец идет; это положение дает тему, которая звучит через всю главу; конец стоит прямо перед глазами пророка. Будучи поэтически размеренной, Глава распадается на четыре части-строфы.

1

Основная мысль 1-ой строфы, гл. 2-9; погибель греховного Израиля неотвратима, в этом отделе главы настолько много повторений, что каждое выражение ст. 2-4 за исключением 9b повторяется в стихах 5-9, но повторяется с существенными добавлениями; посему нет надобности признавать в ст. 2, 4 и 5-9 двух механически соединенных рецензий: повторения — особенность Иезекииля.