Толстушка в самолете
Шрифт:
– У мамы в детстве были проблемы с весом. Она все рассказывает и рассказывает о генетике и как все повторяется. Так что вот он я здесь.
– Это тупо.
Он минуту обдумывает сказанное.
– Ну, варианта было два: сюда или к бабушке, проводить все каникулы, вышивая крестиком цитаты Уолта Уитмана 9 . А это весело, да?
Я вздыхаю. Знаю, что он надеется на будущее. Такое часто происходит со мной. Парни милы со мной, надеясь, что я сяду на капустную диету и начну
9
Американский поэт и публицист.
Прежде чем я успеваю сказать Томми Уэстону отстать от меня, он показывает на маленький красный шар на горизонте:
– Ты когда-либо наблюдала за Арктуром?
Я прослеживаю за его взглядом и смотрю на ночное небо:
– Что это?
– Звезда. Четвертая по яркости, вообще-то. Страж Медведицы.
Я фыркаю:
– Здорово. Теперь ты Билл Най Научный Парень.
Он игнорирует меня:
– Папа, бывало, рассказывал мне эту историю. О том, как с помощью света Арктура открыли мировую ярмарку в Чикаго в 1933 году.
Я сижу, скрестив ноги, и тоже смотрю на звезду:
– И как они это сделали?
Томми поворачивается ко мне:
– Ну, они установили фотоэлементы и использовали несколько огромных рефракционных телескопов, чтобы…
– Ладно. Забудь, что я спросила, – замечаю я, и мы оба смеемся.
– Смысл в том, что есть Арктур. Он может быть каким-то шаром газа, плавающим примерно в тридцати семи световых годах от нас, и ему нет дела ни до кого и до ни чего. Или мы можем взять телескоп, настроить его свет и послать его над толпой из десяти тысяч человек. Мы решаем, что делать. – Он смотрит на темное небо – загадывает желание на падающую звезду.
В нем есть что-то такое милое, как и в мире, который он придумывает себе.
– Так это вариант мотивационный речи твоего папы? – Я хихикаю. Звучит как-то странно.
– Мой папа – учитель физики. Он любит применять свои знания.
Мы собираем мусор и возвращаемся в лагерь. Прогулка назад намного приятнее, чем поход к водопаду, поскольку по большей части приходится спускаться.
Когда мы подходим в Можжевеловой хижине, Томми протягивает мне руку.
– Друзья? – спрашивает он.
– Друзья, – соглашаюсь я.
Я смотрю, как он идет к мальчишеской стороне лагеря. Позади него виднеются низкие заснеженные горы.
В хижине Пайпер еще не спит.
– Какой-то вожатый принес твою сумку. Не волнуйся. Я сказала, что ты в туалете. Думаю, юрист мистера Гетти сообщил ему, что, строго говоря, он не может лишать тебя еды.
Я пожимаю плечами и убираю сумку в угол рядом с койкой:
– Наверное, просто надену форму. То есть в чем проблема, так же?
Пайпер улыбается мне:
– У тебя там что-то есть, кроме красивой одежды?
Расстегнув
– Могу я заинтересовать тебя журналом Seventeen? Без него я не выхожу из дома.
«Сказочный водопад» – отстой.
Быть не одной – круто.
Худая
738-й день программы NutriNation, и еды нет
Люди Миллера стараются изо всех сил. Наверное, они переживают, как бы я не изобразила его каким-то антихристом.
Я еду в отель Refinery в шикарном лимузине. Водитель говорит мне брать из мини-бара все, что захочу. Повторяет это три раза.
Наконец он качает головой:
– Вы, красивые девушки, ничего не едите.
Правый глаз начинает дергаться.
– Думаете, когда Гарет Миллер едет в лимузине, он ест?
Оставшуюся часть поездки мы молчим.
Отель Refinery – роскошный дворец из белого мрамора и обшивки из клена. Судя по всему, только крутым шведам стоит селиться в такие номера. Пайпер ждет перед отелем, стоя под стеклянным навесом, и пытается сложить черный зонтик. Огромный плюс этой поездки в том, что я могу потусить с лучшей подругой.
– Ты добралась! – кричит она.
– Выглядишь здорово. – Я показываю на ее волосы: – Они стали темнее.
Пайпер кивает:
– Да, я пытаюсь косить под Данни Миноуг. И конечно же на мне оригинальное изделие от Куки Вонн.
Она показывает на свой наряд, словно она модель из телешоу. К платформам и джинсам она подобрала созданную мной толстовку. На ней придуманный мной узор из ретро-ракет, на которые меня вдохновила ракета TWA Moonliner. Я увидела ее в Диснейленде, когда ездила туда с бабушкой.
Пайпер – моя муза.
У Юбера де Живанши была Одри Хэпберн. Кельвина Кляйна десять лет вдохновляла Кейт Мосс.
У меня же есть Пайпер, храбрая, красивая и умная. Когда-нибудь, когда у меня появится собственный бренд, надеюсь, девушки вроде Пайпер будут стоять у касс магазинов, охапками покупая мои дизайнерские вещи.
Где-то на следующей год после поездки в «Сказочный водопад» Пайпер стала образцовым ребенком лагеря. Она словно бы жила, чтобы есть салатные роллы и читать журнал Runner’s World. Уверена, где-нибудь в Вайоминге мистер Гетти описался от радости при мысли, что теперь у него есть новое доказательство эффективности лагеря.
Пайпер сбросила 23 килограмма.
А потом…
Она перестала терять вес и в день потребляла не больше тысячи двухсот калорий. Пайпер так много тренировалась, что даже в школьном автобусе делала упражнения «подъем на носки». Мы созванивались по «Скайпу» дважды в неделю, и за эти шесть месяцев, если не ошибаюсь, она ни разу не улыбнулась.
Однажды во время видеочата Пайпер наклонилась ближе к экрану и сказала:
– У меня размер двадцать и так и останется. Я стала той, кому наплевать. Буду делать, что захочу, и стану счастливой.