Толстушка в самолете
Шрифт:
Пока парень поправляет клетчатый шарф, я тереблю Донки Конга на жесткой хлопчатобумажной юбке.
– Я от SoScottsdale. Это дизайнерский блог из Финикса.
Второй парень, в шортах по колено и небрежно надетой кепке, присоединяется к мистеру Узкие Джинсы и встает за стол. Я замечаю, что они оба поместились там, куда бы я и одна не залезла.
– Так SoScottsdale? Что это, черт возьми, такое? – говорит мистер Узкие Джинсы.
Мистер Небрежная Шляпа тянется через плечо мистера Узкие Джинсы и что-то печатает на клавиатуре.
– Ой, забыл? Этот новый сумасшедший в Blue PR
– Что бы это ни значило, – говорит мистер Узкие Джинсы. Минуту он смотрит на монитор. – Ага, вижу. SoScottsdale. Но кто-то уже зарегистрировался. Кеннес Баттерфилд.
Он кивает, отмахиваясь от меня. Словно бы все уже решено.
– Но я пришла от SoScottsdale. Я Куки Вонн.
Позади Узких Джинсов Шляпа фыркает от смеха. Он отворачивается, но вижу, как трясутся его плечи.
– Ну, можешь сказать им об этом, милая. Они внесли в список имя Кеннес Баттерфилд. Она зашла час назад.
Тут заходит шикарная женщина с короткой стрижкой, в обтягивающих джинсах и футболке от Elisabeth and James Dover. Она не останавливается у стойки. Мистер Небрежная Шляпа придерживает дверь, глядя на экран телефона.
Дверь открыта, наверное, секунд десять. Я успеваю увидеть профиль Миллера. В действительности только его нос. И немного темных волос.
Дверь с грохотом захлопывается. Так исчезает мой шанс спросить Миллера, как парень из Монтаны смог создать империю моды. Встретить Лашапель и лично попросить его о стипендии. Все кончено.
Все должно было быть по-другому.
– Но Гарет Миллер там… – Я чуть ли не запинаюсь. Как тупая чертова идиотка.
Узкие Джинсы и Небрежная Шляпа смеются. Я ухожу через парадную дверь, когда один из них говорит:
– Ага, это его студия. Он обязан иногда бывать там.
Я стою на обочине рядом с серым зданием Миллера, пока мимо проносятся такси, а в офисах напротив зажигается свет. Я расстроена. Но для некоторых это обычный будний день.
Я вытаскиваю телефон из сумки.
– Мне жаль, Куки. Правда, – так Терри отвечает на звонок.
– Что, черт возьми, происходит, Терри? – спрашиваю я.
– В последнюю секунду Марлен пришлось отправить на предпоказ другую, – объясняет она.
Детский плач заглушает ее следующее предложение.
Я сжимаю зубы, хожу туда-сюда и машу руками. Но никто не смотрит на меня. Потому что это Нью-Йорк. Я могла бы расхаживать в костюме Большой Птицы и никто бы не обратил внимание.
– Кого?
– Марлен все объяснит, когда вернешься в офис, – говорит Терри.
– Когда вернусь в офис? Терри, ты серьезно? Кому-то стоило объяснить все до того, как я опозорилась в G Studios.
В моем телефоне слышен тихий голос Терри. Такси сигналят. Кто-то орет что-то вроде «Нельзя парковаться в красной зоне».
– Куки, ты права. Мне нужно было позвонить. Но все поверхности в моем доме покрыты рвотой. Этим утром я с трудом выбралась из кровати. Это ужасно. И я понимаю, почему ты злишься. Но…
Я игнорирую ее. Не могу подавить свой гнев.
– Я встала
– Куки! – Терри говорит голосом сердитой мамы. – Я все понимаю. Послушай, я хотела позвонить. Стоило позвонить еще вчера вечером. Пока я чувствовала себя нормально. Но эта девушка Кеннес Баттерфилд… или как ее там… опоздала на самолет. И она могла не успеть вовремя. Знаю, как сильно ты хотела пойти туда. Так что я надеялась, что у нее ничего не получится.
– Она пропустила самолет? – спрашиваю я.
Внутри все обрывается. Это чувство нельзя объяснить. Оно не исчезает.
– Ага. Между нами говоря, она та еще штучка. Судя по всему, поссорилась с другим пассажиром. Ее оставили в О’Хара.
Тишина. Мой разум пытается мне что-то подсказать.
Из О’Хара вылетает куча рейсов. Люди ссорятся в самолетах все время. Не может же эта лощеная стерва на моем рейсе быть связана с происходящим.
Вот только мне не везет. Точно не мне.
Терри все еще что-то говорит:
– Ее богатый папочка устроил для нее перелет на частном самолете, и она успела в Нью-Йорк раньше тебя. Наверное, некоторым все время везет.
Сердце падает еще ниже.
– И слушай, знаю, это не идеально, но эта девчонка уж точно не блогер, – вздыхает Терри. – Она передаст тебе свои записи и фотографии. Ты все равно станешь автором статьи. Получишь очки и славу.
– Если она не блогер, то что она там делает? – спрашиваю я.
Пауза.
– О боже, Джастина сейчас снова стошнит. Нужно идти. Хорошо проведи время в городе. Разберемся со всем, когда ты вернешься.
Я стою на улице, а солнце заливает ярким светом здание студии.
Плюс вынужденной покупки билета за полную стоимость состоит в том, что я могу поменять рейс. Я возвращаюсь домой.
Худая
739-й день программы NutriNation
В девять часов утра в воскресенье водитель лимузина подвозит меня к студии. Сотрудники Гарета снова и снова повторяют мне, что он уделит мне целый час. Шепчут это, словно собираются сказать, что он станет моим донором костного мозга или типа того. Это странно.
Узкие Джинсы больше не работает в G Studios, но за стойкой стоит парень, скорее всего, клонированный в том же месте. Поскольку ламберсексуал 10 – новый шаг в эволюции хипстера, у нового охранника длинная борода, джинсы с манжетами и рабочие ботинки.
10
Мужчина-горожанин, придерживающийся, в противоположность метросексуалу, нарочито грубого стиля в одежде и причёске.