Толсты?е: безвестные и знаменитые
Шрифт:
«Каждая партия, зная наверно, что нужно для блага людей, говорит: только дайте мне власть, и я устрою всеобщее благополучие. Но несмотря на то, что многие из этих партий находились или даже и теперь находятся во власти, всеобщее обещанное благополучие всё не устраивается».
Справедливость этих слов неоднократно подтверждалась и в современной истории. Партии увлечены борьбой за власть, а получив её, оказываются не в состоянии выполнить предвыборные обещания, то есть избавить общество от таких пороков, как коррупция, кумовство во власти, несправедливое распределение доходов. Воз, к сожалению, и поныне там не только в России, но и на «просвещённом» Западе.
Но что же Толстой предлагал взамен тех принципов, на которых
«Нужна соответственная времени, т.е. степени умственного развития людей, религия. <…> Для того же, чтобы народ мог освободиться от того насилия, которое он по воле властвующих производит сам над собой, нужно, чтобы среди народа установилась соответствующая времени религия, признающая одинаковое божественное начало во всех людях и потому не допускающая возможности насилия человека над человеком».
Это даже не стоило бы обсуждать – настолько наивно и бессмысленно. Толстой видит в себе нового мессию, который приведёт мир к процветанию. У Христа толком ничего получилось – его последователи так и не смогли обойтись без насилия, силой навязывая христианскую веру. Толстой же рассчитывал на свой авторитет писателя, на всемирную известность – это должно вроде бы способствовать повсеместному распространению его идей. Но что же дальше, после того, как установится новая «религия»?
«О том же, как народ устроится, когда он освободится от насилия, подумает он сам, когда освобождение это совершится, и без помощи учёных профессоров найдёт то устройство, которое ему свойственно и нужно».
Начал за здравие, а кончил, к сожалению, за упокой! Следовало бы простить эти наивные рассуждения писателю, который весь свой интеллектуальный потенциал растратил на создание замечательных произведений. Если бы не одно «но» – ведь эти мысли силой своего авторитета он пытался навязать людям, отвлекая их от поисков правильного пути. Для самого же Толстого единственно верный путь состоял в том, чтобы своими произведениями способствовать нравственному совершенствованию людей, что называется, «улучшать породу». Но он так этого и не понял, хотя в своём творчестве бессознательно следовал этому пути.
Ещё один постулат «учения» Толстого – чтобы найти смысл жизни, надо понять чаяния простых людей:
«Я отрёкся от жизни нашего круга, признав, что это не есть жизнь, а только подобие жизни, что условия избытка, в которых мы живём, лишают нас возможности понимать жизнь, и что для того, чтобы понять жизнь, я должен понять жизнь не исключений, не нас, паразитов жизни, а жизнь простого трудового народа, того, который делает жизнь, и тот смысл, который он придаёт ей».
Искать смысл там, где идёт ежедневная борьба за существование? Где все заботы сводятся к тому, чтобы прокормить свою семью? Можно согласиться с тем, что общество устроено несправедливо, однако ни крестьянин, ни рабочий не в состоянии указать тот путь, который приведёт к справедливому мироустройству и процветанию человечества. В этом смысле, обращение к народу означает признание своего интеллектуального бессилия.
Проблемы возникают у Толстого и в том случае, когда он пытается рассуждать о праве. В апреле того же года он написал «Письмо студенту о праве»:
«Вся эта удивительная так называемая наука о праве, в сущности величайшая чепуха, придумана и распространяема не с легким сердцем, как говорят французы, а с очень определенной и очень нехорошей целью: оправдать дурные поступки, постоянно совершаемые людьми нерабочих сословий. <…> Правом в действительности называется для людей, имеющих власть, разрешение, даваемое ими самим себе, заставлять людей, над которыми они имеют власть, делать то, что им – властвующим, выгодно, для подвластных же правом называется разрешение делать всё то, что им не запрещено. <…> Права эти определяются законами, говорят на это "учёные". Законами?
По факту Толстой безусловно прав – эти мысли чрезвычайно актуальны и теперь. Если продолжить его мысль, то следует признать, что и религия в той форме, в какой она дошла до наших дней (храмы, поповские проповеди и песнопения) тоже придумана власть имущими для того, чтобы защитить себя от насилия черни, обеспечить её повиновение. Но одно дело отвергать церковь – многим людям она просто не нужна. Другое дело – отвергать государство, основой которого являются законы, т.е. право. Наивно и глупо верить в то, что люди в ближайшей перспективе смогут обойтись без государства. И снова – что же Толстой предлагает нам взамен?
«Самые первые, невысокие требования нравственности, не говоря уже о любви, состоят в том, чтобы не делать другому, чего не хочешь, чтоб тебе делали, сострадать бедному, голодному, прощать обиды, не грабить людей, не присваивать одним людям того, на что другие имеют одинаковое с ними право, вообще не делать того, что сознаётся злом всяким неиспорченным разумным человеком».
Прекрасно сказано! Однако наивно и глупо верить в то, что люди, живущие на планете Земля, смогут между собой договориться и будут жить в некой общине (христианской, исламской, коммунистической или либеральной), согласовывая все свои поступки с нормами общепринятой морали, основанной на десяти Христовых заповедях. И кто же будет следить за соблюдением этих заповедей? Видимо, сами люди – больше некому. И как же они будут наказывать тех, кто нарушил закон – побивать камнями или отправлять на перевоспитание в трудовые лагеря? Значит, потребуется ещё несколько законов – о том, что считать преступлением, как за это наказывать и т.д. и т.п. И снова приходим к некоему подобию государства и к необходимости насилия.
А вот мнение Корнея Чуковского, которое в 1905 году он изложил в статье «Толстой и интеллигенция»:
«Толстой – это Левин, это Нехлюдов, он искатель, – он выразитель того самого духа, который живёт в наших раскольниках, хлыстах, духоборах, – искатель и потенциальный фанатик того, что он найдёт. Он всегда слишком даже прямолинейно отвергал старых своих богов во имя новой правды, нового добра, – отвергал всё, что шло наперекор этой новой правде».
На самом деле, Толстой этой правды так и не нашёл – вместо неё ему была дана только иллюзия, иллюзия постижения истины, но это на какое-то время обеспечило ему душевный покой. Стремление к душевному равновесию определяло многие поступки Толстого. Ради этого он отказался от роскоши и привычных удобств, которые являются неотъемлемой частью существования богатого помещика. Толстой переписал всё своё состояние на детей и жену, а затем решил отказаться от прав на свои литературные произведения – на те из них, которые написаны после 1881 года, когда и пришла ему в голову такая мысль. Но в чём причина столь радикальных решений?
Судя по всему, Толстой понял, что не в состоянии изменить мир с помощью своих литературных произведений. Возможно, писал не так и не о том, однако теперь уже нет сил, чтобы написать нечто грандиозное, помимо наставлений, проповедей и пророчеств. Признаться в поражении нельзя. Однако попытка раздать крестьянам землю и отказаться от владения своим имуществом – это и есть признание поражения. Потому что ничего таким образом невозможно изменить, разве что на время успокоить совесть и обрести покой. Если и эта попытка будет неудачной, тогда – бежать! Он начал готовить свой побег ещё в 1897 году, позже передумал, а реализовал последнюю мечту только в 1910 году.