Том 1. Авиация превращений

Хармс Даниил Иванович

Ты что-то делал у окна. Тебя Адам Адамыч со двора увидел и, сильно напугавшись, прибежал ко мне.

Николай II.

Да, это совершенно верно. Я протирал оконное стекло. Оно немножко запотело, а я подумал: дай протру!

Александра Федоровна.

Но ты же мог позвать лакея?

Николай II.

Я Митьку звал, но Митька не пришел.

Александра Федоровна.

Тогда

позвал бы Вальтазара.

Николай II.

А Вальтазар сидит на кухне, он крутит с девками любовь. А ты скажи мне, где Адам Адамыч?

Александра Федоровна.

Адам Адамыч в розовой гостиной ведет беседу с Воробьевым, у Воробьева дочь Мария сбежала в Тулу с женихом.

Николай II.

Да что ты говоришь? Вот это новость! А кто жених ее?

Александра Федоровна.

Как будто Стасов.

Николай II.

Как Стасов? Да ведь он старик почтенный!

Александра Федоровна.

И старики бывают прытки на ходу.

Николай II.

Да, удивительно, как создан мир! Все мертвое спешит исчезнуть, а все живое день и ночь себя старается увековечить. И будь то роза, рыба или человек — везде, везде любовь царица! О Стасов! Ты старик, и борода твоя серебрянного цвета, перо дрожит в твоей руке, твой голос утерял былую силу, твоя нога на поворотах стала шлепать, и многих блюд желудок твой уж больше не приемлет, но все по-прежнему стучит в волненьи сердце, и все по-прежнему шалит в тебе коварный бес.

Александра Федоровна.

Сюда идут Адам Адамыч с Воробьевым. Поправь прическу и одерни свой шлафрок.

Воробьев и Адам Адамыч (входя).

Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте!

Николай II.

Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте!

Воробьев.

Оставив личные заботы и суету бесчисленной родни, сойдемся лучше для работы и посвятим работе наши дни.

1933 год, 7 октября.

«Факиров. Моя душа болит…»

Факиров.

Моя душа болит. Перед глазами все как прежде, а в книгах новая вода, не успеваю прочитать страницу, звонит над ухом телефон и в трубку говорит мне голос: Петр Нилыч, сегодня в три часа обед у Хвалищевского, вы будете? Да, отвечаю, буду. И книгу в сторону кидаю, и одеваю лучшую пару, и свою келью покидаю, и стол, и кресло, и гитару. И бреюсь, одеваю лучший галстук, и выхожу к трамвайной остановке. А вот вчера я покупал себе зубную щетку и

встретил в магазине Ольгу Павловну, ужасную трещотку. И 1.5 часа выслушивал рассказ о комнатных перегородках, о том, что муж ее без брюк и ходит в парусиновых обмотках, о Верочке в зеленых трусиках и о Матвее с дьявольской улыбкой в черных усиках. А я всю жизнь, минуту каждую премудрость жду, коплю и жаждую, то в числа вглядываюсь острым взглядом, то буквы расставляю друг за другом рядом, то в соль подбалтываю соду, то баламучу вилкой воду, то электричество пытаюсь разглядеть под микроскопом, то повторяю все эксперименты скопом. Я сам дошел до биквадратных уравнений и, сидя в комнате, познал весенний бег олений, я сам, своею собственной рукой, поймал молекулу. Вот я какой!

Достает из шкапа сложную машину.

А эту сложную машину я сделал сам из ячменя. Кто разберет мою машину? Кто мудростью опередит меня?

Задумывается.

Проект «Земля разнообразна» я в Академию носил. Но было пасмурно и грязно, и дождик мелкий моросил. И мой проект постигла неудача: он на дожде насквозь промок, его прочесть была великая задача, и в Академии его никто прочесть не мог, пойду сегодня к Хвалищевскому, он приобрел себе орган. Послушаем Себатиана Баха и выпьем чай с вареною морошкой. Где трость моя? И где папаха? Нашел. Теперь пойдем, свернув табак собачьей ножкой.

Уходит. На сцену выбегает Верочка.

Верочка.

Все хочу, все хочу и ежедневно забываю купить баночку толмачу. В магазинах не бываю. Мое хозяйство — это нож прямо в сердце. Жизнь — ложь. Лучше лечь и умереть.

(Звонок.)

Надо двери отпереть.

Убегает. Из шкапа выглядывает студент.

Студент.

Ах, Верочка! Как я люблю тебя!

Опять прячется в шкап. Входят Верочка и Антон Антонович.

Антон Антонович.

Мне приятно видеть Вас. Вы прелестны, Вера. Да-с. Я ценитель красоты. Перейдемте с «Вы» на «Ты».

Верочка.

Без вина, Антон Антоныч, говорите мне на «Вы» и целуйте только руки, не касаясь головы.

Антон Антонович.

Вера! Верочка! Голубка! Не отталкивай меня.

Верочка.

Это что у Вас?

Антон Антонович.

Что? Трубка!

Верочка.

Отойдите от меня!

Антон Антонович.

Я ужасно задыхаюсь. Вера! Верочка! Кись-кись!