Том 1. Философские и историко-публицистические работы
Шрифт:
(OCR.:) К сноске 25: Имеется в виду «Обозрение современного состояния словесности» (Москвитянин. — 1845. — № 1, отд. «Критика». — С. 1 — 28; № 2, отд. «Критика». — С. 56–78; № 3, отд. «Критика». — С. 18–30). В первой части статьи сделан краткий обзор европейской философии первой половины XIX.
(OCR.:) К сноске 28: Личная библиотека короля Карла V Мудрого, ставшая основой Парижской библиотеки, насчитывала 1200 списков.
В то же время немецкий историк Август Людвиг фон Шлёцер, изучавший в 1760-е гг. «Повесть временных лет» писал: «В исходе XII столетия были такие князья, которые сами разумели греческий и другие языки; которые в Смоленске основали училище, где преподавался греческий язык (и латинский, по смежности с Польшей); которые сему училищу отдавали свою библиотеку, состоявшую более нежели из 1000 всё греческих книг… И так греческая словесность, которая до
(OCR.:) К сноске 30: Аскетические творения преподобного Нила Сорского, широко распространенные в списках, в 1849 году были изданы Козельской Введенской Оптиной пустынью Калужской губернии.
(OCR.:) К сноске 31: Статья «О древней русской истории (письмо М. П. Погодину)» (Москвитянин. — 1845. — № 3, отд. «Науки». — С. 11–46) написана П. В. Киреевским в ответ на сочинение М. П. Погодина «Параллель русской истории с историей западных европейских государств, относительно начала» (Москвитянин. — 1845. — № 1, отд. «Науки». — С. 1–18). П. В. Киреевский соглашается с Погодиным во мнении, что в основе европейской государственности лежит завоевание одних народов другими, но полемизирует в том, что касается последствий призвания варягов на Русь. Основу славянского общественного устройства П. В. Киреевский видит в родовом строе, на существование которого, по его мнению, варяжские князья не оказали никакого влияния.
(OCR.:) К сноске 33: Вероятно, имеется в виду мнение А. С. Хомякова о взаимосвязи заимствованного и самобытного в национальной культуре: «Чуждые стихии, занимаемые по необходимости одним народом у другого, поступают в область новой жизни и нового организма. Они переделываются и усваиваются этим организмом в силу его внутренних, не условленных законов: они подвергаются неизбежным изменениям, которые не может угадать практический рассудок и которых не должна предварять торопливая догадка. Жизнь всегда предшествует логическому сознанию и всегда остается шире его. Первые попытки художественные у нас были робким подражанием образцам иноземным: мы переносили к себе даже обороты языков чужих, приноравливая только к ним свой родной язык. Эта была дань поклонения, принесенная нами всему прекрасному, созданному другими народами, обогнавшими нас в просвещении. Теперь мы знаем и чувствуем, что художество — свободное выражение прекрасного — так же разнообразно, как самая жизнь народов и как идеалы их внутренней красоты. Время подражанья в искусстве проходит. Мы не можем даже удовлетворяться тем, чем недавно восхищались. Мы понимаем, что формы, принятые извне, не могут служить выражением нашего духа и что всякая духовная личность народа может выразиться только в формах, созданных ею самою» (Хомяков А. С. Письмо в Санкт-Петербург // Москвитянин. — 1845. — № 2, отд. «Русская словесность». — С. 85).
Написано в 1854 г. Первая публикация: Православное обозрение. — 1860. — Т. 1, февраль. — С. 272–278.
Записка была написана для представления министру народного просвещения А. С. Норову. Своему другу сенатору А. В. Веневитинову И. В. Киреевский переслал ее с сопроводительным письмом: «Прошу тебя, любезный друг, прочесть прилагаемую записку мою, потому что ты хотя затрудняешься писать к друзьям твоим, но не ленишься читать их писаний, и если ты найдешь эту записку согласною с твоим образом мыслей, то поддержи ее твоим мнением у Норова, от которого теперь зависит ее осуществление, ибо наш попечитель согласен с нею и теперь в Петербурге, где будет говорить об ней с Норовым. Это дело я почитаю одним из самых полезных улучшений, какие только можно сделать в уездных училищах, — особенно полезно у нас в Белеве, где более семидесяти разных раскольничьих толков и ежегодно образуются новые расколы с самыми пустыми отличиями, без сомнения, потому, что народ православный ослабел в учении церковном.
Раскольники чем грамотнее, тем сильнее в церковных познаниях; православный чем грамотнее, тем более уклоняется от чтений и занятий церковными книгами, оставляя своих безграмотных соседей совершенно беззащитными против нападений раскольников. Потому безграмотные уклоняются в расколы, между тем как грамотные заняты чтением переводных романов и фельетонов „Северной пчелы“. А если посмотреть беспристрастно, то чуть ли изо всех зол, какими страдает
Предложения И. В. Киреевского, высказанные в записке «О нужде преподавания церковнославянского языка в уездных училищах», по высочайшему повелению были в виде пробы приведены в исполнение в Белевском уездном училище.
Написано в 1855 году (НИОР РГБ. Ф. 148. Карт. 13. Ед. хр. 11). Первая публикация: Киреевский И. В. Разум на пути к Истине. — М., 2002. — С. 49–82. Архивное название: «Письмо к неустановленному лицу. Приложение: Записка об отношении русского народа к царской власти. 1855. В двух вариантах. Черновой автограф. Второй вариант — разрозненные листы».
Публикация представляет собой реконструкцию авторского текста.
Адресатом письма мог быть В. И. Назимов — генерал-лейтенант, попечитель Московского учебного округа в 1849–1855 гг., который взялся хлопотать перед новым министром народного просвещения А. С. Норовым о снятии предварительной цензуры текстов участников «Московского сборника» и о разрешении издания первого славянофильского журнала «Русская беседа». Об этом, в частности, свидетельствует письмо В. И. Назирова к А. С. Норову от 5 декабря 1855 г. (См.: Сухомлинов М. И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению: В 2 т. — СПб., 1889. — Т. 2. — С. 473–478).
Из письма к N
Написано в 1850-е гг. Первая публикация: Домашняя беседа. — 1861. — Вып. 46. — С. 879–886.
Публикация сопровождалась примечанием иеромонаха Леонида (Кавелина), близко знавшего И. В. Киреевского по Оптиной пустыни и сохранившего в своем архиве его рукописи: «Помещенная в четвертом выпуске вашей „Беседы“ статья о покойном И. В. Киреевском, в которой упоминается и о поучительной для наших доморощенных философов перемене в его образе мыслей, подвигнула меня сообщить, в подтверждении сего, отрывок из письма И. В. к N., который, в свою очередь, может быть поучителем для тех, которые, увлекаясь философиею умышленно или неумышленно смешивают твердые границы между православным и двумя иностранными исповеданиями (римско-католическое и протестантское); смешение же это, к сожалению, замечается нередко и там, где, по-видимому, ему не должно бы иметь никакого места» (Домашняя беседа. — 1861. — Вып. 46. — С. 879).
В «Толковом словаре…» В. И. Даля, современника И. В. Киреевского, читаем: «Индифферентизм (лат.) — равнодушие, безучастие, особенно о вере» (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. — Спб.; М., 1881. — Т. 2. — С 44).
Из письма к N
Написано в 1850-е гг. Опубликовано впервые в разделе писем собрания сочинений И. В. Киреевского (М., 1911). Название настоящей публикации дано составителем.
Написано в 1852–1856 гг. Первая публикация: Русская беседа. — 1857.I. — Кн. 5, отд. «Науки». — С. 1–24.
В конце 1855 года славянофилы наконец-то получили разрешение на издание собственного журнала. Журнал решено было назвать «Русская беседа», редактором-издателем стал А. И. Кошелев, его помощником-соредактором — Т. И. Филиппов. Журнал выходил четыре раза в год, его издание было прекращено на второй книжке в 1860 году.
«Отрывки» представляют собой подготовительные записки к предполагаемой философской работе, первая часть которой была представлена И. В. Киреевским в виде статьи «О необходимости и возможности новых начал для философии». Сопровождая первую публикацию «Отрывков», А. С. Хомяков писал: «Трудно проследить философскую нить, которая должна была соединить между собою мысли, набросанные в виде отдельных заметок или размышлений, но во всех высказывается одно: требование духовной цельности для правильного разумения и признание отношения веры к разуму не как к чуждой, но как к низшей стихии или, иначе, к стихии, которая полноту своего существования находит только в вере.