Том 1. Громокипящий кубок

Северянин Игорь Васильевич

Он пал к ней на грудь, как на розы атласистый венчик Пчела упадает, как в воду — обманутый птенчик. И в каждой мечте и души зачарованной фибре Порхали, кружились, крылили желанья-колибри. — Вздымается страсть, точно струй занесенные сабли!

6

Уста ее пил он, не думая, царь ли он, раб ли… А губы ее, эти губы — как сладостный опий — Его уносили в страну дерзновенных утопий, И с каждою новой своею горячей печатью, Твердя о воскресшей любви всепобедном зачатьи, Его постепенно мертвили истомой атласа, Сливая нектар свой коварный застывшего часа.

С крестом сирени

Цветы

лилово-голубые, Всего в четыре лепестка, В чьих крестиках мои былые Любовь, отвага и тоска! Ах, так же вы благоухали Тогда, давно, в далеком, там, Зовя в непознанные дали По опадающим цветам! И, слушая благоуханья, Вдыхая цветовую речь, Я шел на брань завоеванья С сиренью, заменившей меч… А вы цвели и увядали… По опадающим по вам Я шел в лазоревые дали — В цветы, в цветах и по цветам! Со мною были молодые Мечты и смелая тоска, И вы, лилово-голубые Кресты в четыре лепестка!

Веймарн

1918. Май

Интермеццо («Сирень моей весны фимьямною лиловью…»)

Сирень моей весны фимьямною лиловью Изнежила кусты в каскетках набекрень. Я утопал в траве, сзывая к изголовью Весны моей сирень. — Весны моей сирень! — И голос мой был звончат, Как среброгорлый май: дыши в лицо пьяней… О, да! о, никогда любить меня не кончит Сирень весны моей! Моей весны сирень грузила в грезы разум, Пила мои глаза, вплетала в брови сны, И, мозг испепелив, офлерила экстазом Сирень моей весны…

1910

Акварель («Бежит, дрожит на жгучем побережье…»)

Бежит, дрожит на жгучем побережье Волна, полна пленительных былин. Везде песок, на нем следы медвежьи. Центральный месяц — снова властелин. И ни души. Весь мир — от солнца! — вымер. Но все поет — и море, и песок. Оно печет, небесный князь Владимир, И облако седит его висок. С зайчатами зажмурилась зайчиха, И к чайке чиж спешит песочком вскачь. В душе трезвон. На побережье тихо. И слабый бодр, и истомлен силач.

Рондели о ронделях

Как журчно, весело и блестко В июльский полдень реку льет! Как дивно солнится березка, Вся — колыханье, вся — полет! Душа излучивает броско Слова, которых не вернет… Как журчно, весело и блестко В мой златополдень душу льет! Природу петь — донельзя плоско, Но кто поэта упрекнет За то, что он ее поет? И то, что в жизни чуть громоздко, В ронделях и легко и блестко.

Веймарн, 1913, июль

На сенокосе

Льется дождь, златисто-кос, Льется, как из лейки. Я иду на сенокос По густой аллейке. Вот над речкою откос, — Сяду на скамейке Посмотреть на сотни кос, Как стальные змейки.

Пудость Ивановка

Дачный кофе

Как вкусен кофе утром летним В росисто-щебетном саду. За стадом, за быком последним Идет пастух, пыхтя в дуду. За ним несется вскачь корова, Как помелом, хвостом маша. И

милолица, и здорова Девчонка деет антраша. Стремясь уйти у бонн из-под рук, Бежать, куда глядят глаза, Капризничает каждый отрок, Нос гувернантке показав. Вот финский рикша: в таратайке Бесконкурентный хлебопек Везет «француженок» и сайки — С дорогою за пятачок… Я подливаю в кофе сливки И — мил, и юн, и добросерд — Вскрываю утренний конверт На коленкоровой подшивке…

Веймарн

1918. Июнь

Ветер

Ветер весел, ветер прыток, Он бежит вдоль маргариток, Покачнет бубенчик сбруи, — Колыхнет речные струи. Ветер, ветреный проказник, Он справляет всюду праздник. Кружит, вертит все, что хочет, И разнузданно хохочет. Ветер мил и добродушен И к сужденьям равнодушен, Но рассердишь — не пеняй: И задаст же нагоняй!

1909

Мыза Ивановка

К рассказу Ф. Сологуба

Вселенна «Белая березка»! Как сердце сладостно болит… И вдруг излучивает броско: «Она — Лилит! Она — Лилит!»

Женская душа

(berceusе)

Что такое — девичья душа? Это — тайна. Тайна хороша. Я дышу. Дышу я, не дыша. Убаюкай, девичья душа! Мало для души одной души, — Души дев различно хороши. После бури хочется тиши. Мало для меня одной души. Околдован каждою душой. Пусть чужая будет не чужой… …Спят цветы под первой порошой… Очаровав новою душой. Что такое — женская душа? Я не знаю — только хороша… Я ее вдыхаю, не дыша… Убаюкай, женская душа!..

Поэза предвесенних трепетов

О.С.

Весенним ветром веют лица И тают, проблагоухав. Телам легко и сладко слиться Для весенеющих забав. Я снова чувствую томленье И нежность, нежность без конца… Твои уста, твои колени И вздох мимозного лица, — Лица, которого бесчертны Неуловимые черты: Снегурка с темпом сердца серны, Газель оснеженная — ты. Смотреть в глаза твои русалчьи И в них забвенно утопать; Изнежные цветы фиалчьи Под ними четко намечать. И видеть уходящий поезд И путь без станций, без платформ, Читать без окончанья повесть, — Душа Поэзии — вне форм.

1913

Синий сонет

Синеет ночь, и с робостью газели Скользит ко мне Ваш скромный силуэт; И Вашу тень качает лунный свет — Луны далекой ясные качели. Шум ручейка и дальний звук свирели Сливаются в пленительный дуэт; Мы шепот поцелуев шлем в ответ, Разнежены на снежных трав постели. Никто у нас друг в друга не влюбленный Сближается томленьем синевы, Мотивами природы усыпленный И пряною душистостью травы… Не мучьтесь после совестью бессонной: В такую ночь отдаться — вправе вы!