Том 1. Громокипящий кубок

Северянин Игорь Васильевич

1910

Прогулка короля

(этюд)

П.Я. Морозову

Я иду со свитою по лесу. Солнце лавит с неба, как поток. Я смотрю на каждую принцессу, Как пчела на медовый цветок. Паутинкой златно перевитый Веселеет по'лдневный лесок. Я иду с принцессовою свитой На горячий моревый песок. Олазорен шелковою тканью, Коронован розами венка, Напевая что-то из Масканьи, Вспоминаю клумбу у окна… Наклонясь с улыбкой к адъютанту — К девушке, идущей за плечом, — Я беру ее за аксельбанты, Говоря про все и ни о чем… Ах, мои принцессы не ревнивы, Потому что все они мои… Мы выходим в спеющие нивы — Образцом

изысканной семьи… Вьются кудри: золото и бронза, Пепельные, карие и смоль. Льются взоры, ласково и грезно — То лазорь, то пламя, то фиоль. Заморело! — глиняные глыбки Я бросаю в море, хохоча. А вокруг — влюбленные улыбки, А внизу — песчаная парча! На pliant [7] из алой парусины Я сажусь, впивая горизонт. Адъютант приносит клавесины? Раскрывает надо мною зонт. От жары все личики поблекли, Прилегли принцессы на песке; Созерцают море сквозь бинокли И следят за чайкой на мыске. Я взмахну лорнетом, — и Сивилла Из Тома запела попурри, Всю себя офлерила, овила, Голоском высоко воспарив. Как стройна и как темноголова! Как ее верхи звучат свежо! Хорошо!.. — и нет другого слова, Да и то совсем не хорошо! В златосне, на жгучем побережье, Забываю свой высокий сан, И дышу, в забвении, все реже, Несказанной Грезой осиян…

7

Pliant — складной стул (фр.)

1911

Призрак

Ты каждый день приходишь, как гризетка, В часовню грез моих приходишь ты; Твоей рукой поправлена розетка, Румянцем уст раскрашены мечты. Дитя мое! Ты — враг ничтожных ролек. А вдохновлять поэта — это честь. Как я люблю тебя, мой белый кролик! Как я ценю!.. Но чувств не перечесть. Я одинок… Я мелочно осмеян… Ты поняла, что ласка мне нужна — Твой гордый взор так нежен, так лилеен, Моя сестра, подруга и жена. Да, верю я глазам твоим, влекущим Меня к Звезде, как верю я в Звезду. Я отплачу тебе своим грядущим И за собой в бессмертие введу!

1909. Декабрь

Мисс Лиль

Котик милый, деточка! встань скорей на цыпочки, Алогубы-цветики жарко протяни… В грязной репутации хорошенько выпачкай Имя светозарное гения в тени… Ласковая девонька! крошечная грешница! Ты еще пикантнее от людских помой! Верю: ты измучилась… Надо онездешниться, Надо быть улыбчатой, тихой и немой. Все мои товарищи (как зовешь нечаянно Ты моих поклонников и моих врагов…) Как-то усмехаются и глядят отчаянно На ночную бабочку выше облаков. Разве верят скептики, что ночную бабочку Любит сострадательно молодой орел? Честная бесчестница! белая арабочка! Брызгай грязью чистою в славный ореол!..

1911

Коктебель

Подходят ночи в сомбреро синих, Созвездья взоров поют звезде, Поют в пещерах, поют в пустынях, Поют на морс, поют везде. Остынет отзвук денного гуда, — И вьюгу звуков вскрутит закат… Подходят ночи — зачем? откуда? — К моей избушке на горный скат. Как много чувства в их взмахах теплых! Как много тайны в их ласк волшбе! Весь ум — в извивах, все сердце — в воплях. Мечта поэта! пою тебе…

1909

Алтайский гимн

О, океана золотая, — Крещенский солнечный восход! Скользит, как вздох Эола, тая По скатогориям Алтая Победоносный лыжеход. Снега, снега, — как беломорье… Восход бестепел. Вдоль полян Метет предутренник с нагорья Пушисто-снежное

узорье, А ветер светел и ледян. Осветозарь мои веленья, Мои желанья и пути, Ты, созидающий оленя, Как бодрость упоенной лени, Дающий десять для пяти! Гуди, ледяное безводье! Пылай короною. Январь! Крепи, бурят, свои поводья, А Ты, Эмблема Плодородья, Мои пути осветозарь!

1910

Агасферу морей

Вижу, капитан «Скитальца-моряка», Вечный странник, Вижу, как твоя направлена рука На «Titanic»… Знаю, капитан немого корабля, Мститель-призрак, Знаю, что со дня, как выгнала земля, Буре близок… Верю, капитан «Голландца-Летуна», Враг боязни, Верю, для тебя пустить корабль до дна — Страстный праздник… Злобный хохот твой грохочет в глубине Окаянно: Все теперь — твое, лежащее на дне Океана… Рыбам отдаешь — зачем трофей тебе?! — Все — для пищи… Руку, капитан, товарищ по судьбе, Мой дружище!

1912. Апрель

На летуне

Валерию Брюсову

Король на плахе. Королевство — Уже республика: и принц Бежит, сестры спасая детство, В одну из моревых провинц. И там, в улыбности привета, У острых шхер, у сонных дюн, Их ждут — и палуба корвета, И комфортабельный летун, Вперед! — осолнечен пропеллер, Стрекочет, ветрит и трещит. Моторолет крылит на север, Где ощетинен бора щит. Скорбит принцесса. В алой ленте Лукавит солнце, как Пилат. Злодея мыслит в президенте Беглец из мраморных палат. И, очарованный полетом, Дарит пилоту комплимент, Не зная, что его пилотом — Никто иной, как президент!

1912

Газэлла

Мой мозг словами: «Ты больной!» — сжимаешь ты, И хлыст упругий и стальной сжимаешь ты. Я хохочу тебе в лицо, я хохочу, — И, в гневе, хлыст своей рукой сжимаешь ты. Над головой моей взнесла свистящий хлыст, — Ударить хочешь, но с тоской сжимаешь ты. «Живи, люби, пиши, как все! и будешь — мой…» Меня в объятьях, — и с мольбой, — сжимаешь ты. Немею в бешенстве — затем, чтоб не убить! Мне сердце мукой огневой сжимаешь ты.

Веймарн

1912. Август

Рондели («О Мирре грезит Вандэлин…»)

О Мирре грезит Вандэлин, О Вандэлине грезит Мирра. Она властительница мира, И он — вселенной властелин. Люблю я в замке меж долин Внимать душою, полной мира, Как Миррой грезит Вандэлин, Как Вандэлином грезит Мирра, Под стрекотанье мандолин Дрожит моя больная лира, Что Мирры нет, что в мире сиро И что — всегда, всегда один — Грустит о Мирре Вандэлин.

1911

Врубелю

Так тихо-долго шла жизнь на убыль В душе, исканьем обворованной… Так странно тихо растаял Врубель, Так безнадежно очарованный… Ему фиалки струили дымки Лица трагически-безликого… Душа впитала все невидимки, Дрожа в преддверии великого… Но дерзновенье слепило кисти, А кисть дразнила дерзновенное… Он тихо таял, — он золотистей Пылал душою вдохновенною… Цветов побольше на крышку гроба; В гробу — венчанье!.. Отныне оба — Мечта и кисть — в немой гармонии, Как лейтмотив больной симфонии.