Том 1. Ленька Пантелеев. Первые рассказы
Шрифт:
– Ну, хорошо, – сказала Александра Сергеевна. – А сколько они тебе, по крайней мере, платить будут?
Об этом Ленька на радостях даже забыл спросить у хозяина.
– Что значит – сколько? Сколько положено, столько и заплатят.
– Может быть, мне сходить, поговорить с ним? – предложила Александра Сергеевна.
– Ну, вот еще! – возмутился Ленька. – Что я – маленький, что ли?
– Ох, не нравится мне эта затея…
– Ничего, мамочка, не горюй. Это только начало. Мне бы квалификацию получить, а уж там я.
Но и на этот раз Леньке
На следующее утро он чуть свет явился в заведение. Там еще никого не было, только старик в зеленой жилетке поливал из жестяного чайника пол в темном коридорчике.
– Тебе что? – спросил он у Леньки.
– Я на работу пришел, – сказал мальчик.
– На какую работу?
– Сюда… Меня приняли.
– Попался, значит?
– Что значит попался? – не понял Ленька.
– О господи… Никола морской… мирликийский, – вдруг тяжело завздыхал старик, потягиваясь и поглаживая под жилеткой спину. – Ну, ладно, – сказал он, – возьми швабру – пропаши пол в судомойне.
Ленька не был уверен, что «пахать» пол в судомойне входит в его обязанности, но все-таки взял швабру и пошел за стариком в заведение.
Через некоторое время пришел хозяин – Адольф Федорович Краузе.
– Молодец, – сказал он, увидев Леньку за работой. – Мальчики должны приходить раньше всех.
К восьми часам стали собираться и остальные рабочие заведения. Их было всего человек пять или шесть.
Все лимонадное производство помещалось в двух небольших комнатах, разделенных тяжелой каменной аркой. В одном помещении, побольше, стояла укупорочная машина. Девушка в клеенчатом фартуке, пользуясь маленьким цинковым стаканчиком с длинной ручкой, разливала по бутылкам сладкий фруктовый сироп. Другая девушка, купорщица, брала у нее бутылки, ставила их в машину, нацеживала из крана газированную воду и поворотом рычага ловко загоняла в горлышко бутылки пробку. Мальчик Ленькиных лет вертел колесо, которое приводило в движение весь этот мощный агрегат. В соседнем помещении стояла большая деревянная лохань, в которой мыли бутылки. Там же на кухонном столе две девушки оклеивали бутылки этикетками: «Лимонад», «Ситро», «Безалкогольное пиво Экспресс»…
Конечно, все это имело довольно жалкий вид и было совсем не то, о чем мечтал Ленька. Но все-таки, как-никак, это был завод. Не Обуховский и не Путиловский, но все-таки и здесь были машины, и люди, которые здесь работали, назывались рабочими и работницами.
В глубине души Ленька надеялся, конечно, что его сразу же поставят к машине. Но к машине его не поставили.
Он сидел на пустом ящике и любовался, как быстро и споро работает высокая белокурая купорщица, когда в комнату заглянул хозяин и ласково позвал его:
– Леня!
Ленька вскочил и вышел в коридор.
– Да?
– Ты город хорошо знаешь, голубчик?
– Нет, не очень, – сознался Ленька.
– Ну, ничего, на первых порах тебе поможет Захар Иванович.
– Какой Захар Иванович?
– Вот этот старичок в жилете, который несет ящик… А читать ты умеешь?
– Я учился в третьем классе, – сказал Ленька.
– Прекрасно. Захар Иванович, наоборот, разбирается в грамоте слабо. Поможешь ему читать накладные. Сейчас
– А на чем мы поедем? – спросил Ленька, живо представляя себе это длинное и разнообразное путешествие по любимому городу.
– На чем поедете? На тележке. Собственно говоря, вы не поедете на ней, а повезете ее… Но это все равно. Захар Иванович тебе поможет. Он улицы знает хорошо. Только, пожалуйста, – ласково сказал хозяин, – будь осторожен. Имей в виду, что за каждую разбитую или пропавшую бутылку я штрафую…
Тележка уже стояла у крыльца. Мрачный Захар Иванович сидел на ящиках с бутылками и докуривал махорочную цигарку.
– Захар Иванович, познакомьтесь, – сказал Краузе. – Ваш новый помощник.
– Мы уже познакомились, – сказал Ленька.
Старик искоса посмотрел на Леньку, заплевал окурок и поднялся.
– Подержи тележку, – приказал он мальчику.
Ленька взялся за гладкий, отполированный руками возчиков поручень. Старик поставил на тележку восемь ящиков с лимонадом и пивом и обвязал их веревкой. Хозяин пересчитал ящики, записал что-то в тетрадку и передал старику накладные.
– С богом, Захар Иванович, – сказал он. – Уж, пожалуйста, голубчик, поспешите, не задерживайтесь. Ведь вас теперь двое.
– Уж это конешно, – забормотал старик. – Парой-то легше. Не изволь беспокоиться, Адольф Федорыч. До обеда отмахаем.
– Ну, Леня, в добрый час, – сказал хозяин, поднимаясь на крыльцо. – Бог в помощь, как говорили в старину…
Старик проводил его тяжелым взглядом. Таким же недобрым взглядом он посмотрел на мальчика.
– Ты кто – внук или сын будешь? – спросил он.
– Чей? – не понял Ленька.
Старик кивнул в сторону двери, за которой скрылся хозяин.
– Племянник, – сказал Ленька, усмехаясь и не зная еще, можно ли открыться этому старику и сказать, что племянник он – липовый.
– Значит, ты мне троюродным внуком приходишься, – строго сказал старик.
– Почему? – удивился Ленька.
– Почему? А потому, что я у этой сволочи в дядьях числюсь.
Старик поднял голову, зажмурился, вздохнул и забормотал:
– О господи… милосливый… мирликийский…
Потом крякнул, поплевал на руки и взялся за поручень.
– Тронули! – сказал он.
Тяжело нагруженная тележка дернулась и загромыхала по булыжникам Горсткиной улицы.
…Ехать мешала густая толпа, запрудившая улицу и рынок.
– Эй, кум! Эй, кума! – поминутно кричал Захар Иванович.
Толкать тележку оказалось нетрудно. Гораздо труднее было удерживать ее в равновесии. Тяжелые ящики тянули вниз. Когда Захар Иванович на минуту отпускал поручень, Леньке приходилось наваливаться на него животом, – ему казалось, что сейчас его с силой подкинет в воздух.
С трудом продравшись через Сенную площадь, выбрались на Садовую, свернули на Комиссаровскую, бывшую Гороховую…
– Эй, кум! Эй, кума! – кричал без передышки старик.