Оратор римский* говорилСредь бурь гражданских и тревоги:«Я поздно встал* — и на дорогеЗастигнут ночью Рима был!»Так!.. но, прощаясь с римской славой,С Капитолийской высоты*Во всем величье видел тыЗакат звезды ее кровавой!..Счастлив, кто посетил сей мирВ его минуты роковые —Его призвали всеблагиеКак собеседника на пир.Он их высоких зрелищ зритель,Он в их совет допущен был —И заживо, как
Молчи, скрывайся и таиИ чувства и мечты свои —Пускай в душевной глубинеВстают и заходят онеБезмолвно, как звезды в ночи, —Любуйся ими — и молчи.Как сердцу высказать себя?Другому как понять тебя?Поймет ли он, чем ты живешь?Мысль изреченная есть ложь —Взрывая, возмутишь ключи,Питайся ими — и молчи...Лишь жить в себе самом умей —Есть целый мир в душе твоейТаинственно-волшебных дум —Их оглушит наружный шум,Дневные разгонят лучи —Внимай их пенью — и молчи!..
3
Молчание! (лат.).
"Через ливонские я проезжал поля..."
Через* ливонские* я проезжал поля,Вокруг меня все было так уныло...Бесцветный грунт небес, песчаная Земля —Все на душу раздумье наводило...Я вспомнил о былом печальной сей земли —Кровавую и мрачную ту пору,Когда сыны ее, простертые в пыли,Лобзали рыцарскую шпору...И, глядя на тебя, пустынная река*,И на тебя, прибрежная дуброва,«Вы, — мыслил я, — пришли издалека,Вы, сверстники сего былого...»Так! вам одним лишь удалосьДойти до нас с брегов другого света.О, если б про него хоть на один вопросМог допроситься я ответа!..Но твой, природа, мир о днях былых молчитС улыбкою двусмысленной и тайной, —Так отрок, чар ночных свидетель быв случайный,Про них и днем молчание хранит...
"Песок сыпучий по колени..."
Песок сыпучий по колени...*Мы едем — поздно — меркнет день —И сосен, по дороге, тениУже в одну слилися тень.Черней и чаще бор глубокий —Какие грустные места!Ночь хмурая, как зверь стоокий,Глядит из каждого куста...
Есть в светлости осенних вечеровУмильная, таинственная прелесть!..Зловещий блеск и пестрота дерев,Багряных листьев томный, легкий шелест,Туманная и тихая лазурьНад грустно-сиротеющей землеюИ, как предчувствие сходящих бурь,Порывистый, холодный ветр порою,Ущерб, изнеможенье — и на всемТа кроткая улыбка увяданья,Что в существе разумном мы зовемБожественной стыдливостью страданья!..
Пусть сосны и елиВсю зиму торчат,В снега и метелиЗакутавшись, спят —Их тощая зелень,Как
иглы ежа,Хоть ввек не желтеет,Но ввек не свежа.Мы ж, легкое племя,Цветем и блестимИ краткое времяНа сучьях гостим.Все красное летоМы были в красе —Играли с лучами,Купались в росе!..Но птички отпели,Цветы отцвели,Лучи побледнели —Зефиры ушли.Так что же нам даромВисеть и желтеть?Не лучше ль за нимиИ нам улететь!О буйные ветры,Скорее, скорей!Скорей нас сорвитеС докучных ветвей,Сорвите, умчите,Мы ждать не хотим,Летите, летите!Мы с вами летим!..
Сквозь лазурный сумрак ночиАльпы снежные глядят —Помертвелые их очиЛьдистым ужасом разят —Властью некой обаянны,До восшествия ЗариДремлют, грозны и туманны,Словно падшие цари!..Но Восток лишь заалеет,Чарам гибельным конец —Первый в небе просветлеетБрата старшего венец.И с главы большого братаНа меньших бежит струя,И блестит в венцах из златаВся воскресшая Семья!..
Люблю сей Божий гнев! Люблю сие, незримоВо всем разлитое, таинственное Зло —В цветах, в источнике прозрачном, как стекло,И в радужных лучах и в самом небе Рима.Все та ж высокая, безоблачная твердь,Все так же грудь твоя легко и сладко дышит —Все тот же теплый ветр верхи дерев колышет —Все тот же запах роз, и это все есть Смерть!..Как ведать, может быть, и есть в природе звуки,Благоухания, цвета и голоса,Предвестники для нас последнего часаИ усладители последней нашей муки —И ими-то Судеб посланник роковой,Когда сынов Земли из жизни вызывает,Как тканью легкою свой образ прикрывает,Да утаит от них приход ужасный свой!..
4
Зараженный воздух (ит.).
"Сей день я помню, для меня..."
Сей день, я помню, для меня*Был утром жизненного дня:Стояла молча предо мною,Вздымалась грудь ее волною —Алели щеки, как заря,Все жарче рдея и горя!И вдруг, как Солнце молодое,Любви признанье золотоеИсторглось из груди ея...И новый мир увидел я!..
"Поток сгустился и тускнеет..."
Поток сгустился и тускнеет,*И прячется под твердым льдом,И гаснет цвет, и звук немеетВ оцепененье ледяном, —Лишь жизнь бессмертную ключаСковать всесильный хлад не может:Она все льется — и, журча,Молчанье мертвое тревожит.Так и в груди осиротелой,Убитой хладом бытия,Не льется юности веселой,Не блещет резвая струя, —Но подо льдистою коройЕще есть жизнь, еще есть ропот —И внятно слышится поройКлюча таинственного шепот!