Том 1. Стихотворения 1892-1909

Брюсов Валерий Яковлевич

Первый голос

Ах! не жизнь ли коротка? Ломок стебель василька; Как волна, неверен день… Там, где ива клонит тень, Мы, сокрытые вдвоем, Губы юные сомкнем!

Другой

Новый мир — как страшный сон Пред столетьями зажжен! Дуб и кедр с высоких гор Повергаем мы в костер! Словно углю, дай и мне Вспыхнуть в яростном огне!

29 января 1907

Дух земли

Schreckliches Gesicht.

Goethe [25]

В порыве скорби и отваги Тебя, о мощный Дух Земли, Мы, как неопытные маги, Неосторожно закляли. Ты встал, громаден

и ужасен, На гордый зов, на дерзкий клик, Так ослепительно прекрасен И так чудовищно велик! Ступил — и рухнули громады Хранимых робко городов; Дохнул на толпы, без пощады, — И смёл безумных гордецов. Ты наше маленькое знамя Вознес безжалостной рукой, Чтоб с ним, под гром, скрутилось пламя В полете тучи грозовой. Ты озарил нам глубь столетий, И там, за дымом и огнем, Открылось нечто в рдяном свете, Как странный сон в краю ином. И вот, отпрянув, мы трепещем, Заклятья повторяя вслух: Да остановим словом вещим Тебя, — неукротимый Дух!

25

Ужасный лик.

Гете (нем.).

5 июля 1907

Наш демон

.

[26]

У каждого свой тайный демон. Влечет неумолимо он Наполеона через Неман И Цезаря чрез Рубикон. Не демон ли тебе, Россия, Пути указывал в былом, — На берег Сити в дни Батыя, На берег Дона при Донском? Не он ли вел Петра к Полтаве, Чтоб вывести к струям Невы, И дни Тильзита, дни бесславии, Затмил пыланием Москвы? Куда ж теперь, от скал Цусимы, От ужаса декабрьских дней, Ты нас влечешь, неодолимый? Не видно вех, и нет путей. Где ты, наш демон? Или бросил Ты вверенный тебе народ, Как моряка без мачт и весел, Как путника в глуши болот? Явись в лучах, как страж господень, Иль встань, как призрак гробовой, Но дай нам знак, что не бесплоден Столетий подвиг роковой!

26

У каждого человека свой демон.

Менандр (греч.).

1908

Кому-то

Фарман, иль Райт, иль кто б ты ни был! Спеши! настал последний час! Корабль исканий в гавань прибыл, Просторы неба манят нас! Над поколением пропела Свой вызов пламенная медь, Давая знак, что косность тела Нам должно волей одолеть. Наш век вновь в Дедала поверил, Его суровый лик вознес И мертвым циркулем измерил Возможность невозможных грез. Осуществители, мы смеем Ловить пророчества в былом, Мы зерна древние лелеем, Мы урожай столетий жнем. Так! мы исполним завещанье Великих предков. Шар земной Мы полно примем в обладанье, Гордясь короной четверной. Пусть, торжествуя, вихрь могучий Взрезают крылья корабля, А там, внизу, в прорывах тучи, Синеет и скользит земля!

2 сентября 1908

Послания

М.А. Врубелю

От жизни лживой и известной Твоя мечта тебя влечет В простор лазурности небесной Иль в глубину сапфирных вод. Нам недоступны, нам незримы, Меж сонмов вопиющих сил, К тебе нисходят серафимы В сияньи многоцветных крыл. Из теремов страны хрустальной, Покорны сказочной судьбе, Глядят лукаво и печально Наяды, верные тебе. И в час на огненном закате Меж гор предвечных видел ты, Как дух величий и проклятий Упал в провалы с высоты. И там, в торжественной пустыне, Лишь ты постигнул до конца Простертых крыльев блеск павлиний И скорбь эдемского лица!

9 января 1906

З.Н. Гиппиус («Твои стихи поют, как звучный…»)

Твои

стихи поют, как звучный В лесу стремящийся ручей; С ним незабудки неразлучны И тени зыбкие ветвей. Порой, при месяце, глядится В него косматый лесовик, И в нем давно купать копытца Чертенок маленький привык. Однажды в год, в святой сочельник, Сияет ангел надо льдом, И скачут зайцы через ельник, Испуганы живым лучом. Не всем, быть может, внятен ропот В лесу звенящих, тихих струй: Их заглушает жизни топот, Как битвы, страстный поцелуй. Но в вечных далях не устанет Земля чертить круги орбит. И много песен в бездну канет, И много шумов отзвучит. И новым людям, в жизни новой, Как нынче, ясен и певуч, Все будет петь, за мглой еловой, Твоих стихов бессмертный ключ! И будет лесовик, как прежде, Глядеться в зеркале его, И ангел, в пламенной одежде, Над ним сиять под рождество!

4 декабря 1909

Андрею Белому («Нас не призвал посланник божий…»)

Нас не призвал посланник божий В свой час, как братьев, от сетей, И долго были непохожи Изгибы наших двух путей. Ты был безумием и верой На высь Фавора возведен; Как Данте, яростной пантерой Был загнан я на горный склон. Но на высотах, у стремнины, Смутясь, мы встретились с тобой. Со мною был — мой жезл змеиный, С тобой — твой посох костяной. И в темный путь пошли мы рядом… Но кто-то третий близко был. Палящей страстью, жгучим ядом, Он нашу, душу опалил. И — помню — кроя в сердце муку, Как смертный, впившийся кинжал, Братоубийственную руку Я на поэта подымал… И что ж! на пламени сомненья, Что злобно зыблила вражда, Сковались тайной цепи звенья, Нас съединившей навсегда. Я, в миги страшные, измерил Твоих безумий правоту, И ты, восторженный, поверил В мою спокойную мечту. Пойдем ли дальше в путь единый, Иль каждому — удел иной, Тебе дарю я жезл змеиный, Беру твой посох костяной. День ярко гаснет на откосах, Клубится сумрак по земле. Да будет мне твой белый посох Путеводителем во мгле!

1909

М.А. Кузмину

(акростих)

Мгновенья льются, как поток бессменный, Искусство — радугой висит над ним. Храни, храни, под ветром мировым, Алтарь своей мечты, огонь священный! И пусть твой стих, и пламенный и пленный, Любовь и негу славит. Мы спешим Улыбчивым созданиям твоим, Как божествам, сплести венок смиренный, Умолкли шумы дня. Еще размерней Звучит напевный гимн в тиши вечерней, Мелькают лики, вызваны тобой. И мы, о мусагет, как пред святыней, Невольно клонимся, — и к тверди синей, Увенчан, ты возносишь факел свой.

24 декабря 1908

Равному

Ответ на его послание

Не бойся едких осуждений,

Но упоительных похвал.

Е. Баратынский

Нет, не бойся слов враждебных, Вольных вызовов к борьбе, В гуле выкриков хвалебных, В царство грез твоих волшебных, Вдруг домчавшихся к тебе! Хорошо, что в нашем мире Есть, кого в борьбу вовлечь, Что другой, как ты, в порфире, Что нас двое на турнире, Что на меч ответит меч! Опусти свое забрало, Ладь оружие свое: Это — боя лишь начало, Это только простучало Затупленное копье!

22 марта 1906

Воссоздателю

Вяч. Иванову

Спокойный взор вперив в обломок Изваянного лика, — ты, Друидов сумрачных потомок, Постиг разбитые черты. Коснувшись мрамора немого Своим магическим жезлом, Ему вернул ты силу слова, Былую жизнь затеплил в ном. Ты стройность дал бессвязным грудам, В безликом облик угадал, И — чудотворец! — этим чудом Мое созданье оправдал!