Том 1. Стихотворения 1898-1904

Блок Александр Александрович

18 июля 1903

«Один среди вас, но родной, но чужой…»

Один среди вас, но родной, но чужой, Расцвету я, свободный и сильный душой. И не знаю, в какую страну полечу, Но наверное знаю, что вас не хочу!

Июль 1903

«Мне трижды дано воспрянуть…»

Мне трижды дано воспрянуть И трижды душой изнемочь. Но не знаю — скоро ль увянуть, И быстра ль трехвенечная ночь?

6 августа 1903

«Горит мой день, будя ответы…»

Горит мой день, будя ответы В

сердцах, приявших торжество. Уже зловещая комета Смутилась заревом его. Она бежит стыдливым бегом, Оставив красную черту, И гаснет над моим ночлегом В полуразрушенном скиту.

8 августа 1903

«Я мог бы ярче просиять…»

Я мог бы ярче просиять, Оставив след на синей влаге. Но в тихо-сумрачном овраге Уже струится благодать. И буду верен всем надеждам. Приму друзей, когда падут. Пусть в тихом сне к моим одеждам Они, избитые, прильнут. Но эта Муза не выносит Мечей, пронзающих врага. Она косою мирной косит Головку сонного цветка.

15 сентября 1903

Ответ

С.М. Соловьеву

Сквозь тонкий пар сомнения Смотрю в голубоватый сон. В твоих словах — веления И заповедь святых времен. Когда померкнут звонкие Раздумья трехвенечных снов, Совьются нити тонкие Немеркнущих осенних слов. Твои слова — любимый клик, Спокойный зов к осенним дням, Я их люблю — и я привык Внимать и верить глубинам. Но сам — задумчивей, чем был, Пою и сдерживаю речь. Мой лебедь здесь, мой друг приплыл Мою задумчивость беречь.

19 сентября 1903

«Неизмеримость гасит луны…»

Неизмеримость гасит луны, Закон крушится о закон. Но мы найдем такие струны, Которым в мире нет имен. Мы не напрасно вместе, вместе, И бродим, бродим меж людьми, Друг другу верны — до свиданья Перед последними дверьми.

15 октября 1903

«Спустись в подземные ущелья…»

Спустись в подземные ущелья, Земные токи разбуди, Спасай, спасай твое веселье, Спасай ребенка на груди! Уж поздно. На песке ложбины Лежит, убита горем, мать. Холодный ветер будет в спину Тебе, бегущему, хлестать! Но ты беги, спасай ребенка, Прижав к себе, укутав в плащ, И равномерным бегом звонко Буди, буди нагорный хрящ! Успеешь добежать до срока, Покинув горестную мать, И на скале, от всех далекой, Ему — ребенку — имя дать!

21 ноября 1903

Заключение спора

И.Д. Менделееву

Ты кормчий — сам, учитель — сам. Твой путь суров. Что толку в этом? А я служу Ее зарям, Моим звездящимся обетам. Я изменений сон люблю, Открытый ветру в час блужданий. Изменник сам — не истреблю Моих задумчивых гаданий. Ты также грезишь над рулем, Но ветх твой челн, старо кормило, А мы в урочный час придем — И упадет твое ветрило. Скажи,

когда в лазури вдруг Заплещут ангелы крылами, Кто первый выпустит из рук Свое трепещущее знамя?

2 декабря 1903

«Протянуты поздние нити минут…»

Протянуты поздние нити минут, Их все сосчитают и нам отдадут. «Мы знаем, мы знаем начертанный круг» — Ты так говорила, мой Ангел, мой Друг. Судьбой назвала и сказала: «Смотри, Вот только: от той до последней зари. Пусть ходит, тревожит, колеблет ночник, Твой бледный, твой серый, твой жалкий двойник. Все нити в Одной Отдаленной Руке, Все воды в одном голубом роднике, И ты не поднимешь ни края завес, Скрывающих ужас последних небес». Я знаю, я помню, ты так мне велишь, Но ты и сама эти ночи не спишь, И вместе дрожим мы с тобой по ночам, И слушаем сказки, и верим часам… Мы знаем, мы знаем, подруга, поверь: Отворится поздняя, древняя дверь, И Ангел Высокий отворит гробы, И больше не будет соблазна судьбы.

28 декабря 1903

«Я кую мой меч у порога…»

Я кую мой меч у порога. Я опять бесконечно люблю. Предо мною вьется дорога. Кто пройдет — того я убью. Только ты не пройди, мой Глашатай. Ты вчера промелькнул на горе. Я боюсь не Тебя, а заката. Я — слепец на вечерней заре. Будь Ты ангел — Тебя не узнаю И смертельной сталью убью: Я сегодня наверное чаю Воскресения мертвых в раю.

28 декабря 1903

Стихотворные переводы

Гораций. «Милая дева, зачем тебе знать, что жизнь нам готовит…»

Милая дева, зачем тебе знать, что жизнь нам готовит, Мы, Левконоя, богов оскорбляем страстью познанья. Пусть халдеи одни ум изощряют в гаданьи, Мы же будем довольны нашим нынешним счастьем. Дева! узнать не стремись, когда перестанет Юпитер Скалы у брега крошить волнами Тирренского моря. Будь разумна, вино очищай для верного друга; Что в напрасных сомненьях жизнь проводить молодую? Век завистливый быстро умчится среди рассуждений, Ты же светлое время лови, — от мглы удаляйся.

28 января 1898

Гораций. Liber II. Carmen XX

Не на простых крылах, на мощных я взлечу, Поэт-пророк, в чистейшие глубины, Я зависти далек, и больше не хочу Земного бытия, и города покину. Не я, бедняк, рожденный средь утрат, Исчезну навсегда, и не меня, я знаю, Кого возлюбленным зовешь ты, Меценат, Предаст забвенью Стикс, волною покрывая. Уже бежит, бежит шершавый мой убор По голеням, и вверх, и тело человечье Лебяжьим я сменил, и крылья лишь простер, Весь оперился стан — и руки, и заплечья. Уж безопасней, чем Икар, Дэдалов сын, Бросаю звонкий клич над ропщущим Босфором, Минуя дальний край полунощных равнин, Гетульские Сирты окидываю взором. Меня послышит Дак, таящий страх войны С Марсийским племенем, и дальние Гелоны, Изучат и узрят Иберии сыны, Не чуждые стихов, и пьющий воды Роны. Смолкай, позорный плач! Уйми, о, Меценат, Все стоны похорон, — печали места нету, Зане и смерти нет. Пускай же прекратят Надгробные хвалы, не нужные поэту.