Том 1. Стихотворения 1939–1961

Слуцкий Борис Абрамович

«Разговаривать неохота…»

Разговаривать неохота Ни обрадованно, ни едко. Я разведка, а вы пехота. Вы пехота, а мы разведка. Мы окопов ваших не строим. Мы не ходим державным шагом. Не роимся вашим роем Под развернутым вашим флагом. Вы — хорошие. Мы — другие. Мы — без денег и без моторов. Мы — не черная металлургия. Мы — промышленность редких металлов. Мы — выигрыш. Вы — зарплата. Вы — нормальные, вроде плана. Мы — цветастые, как заплата На

дырявой спине цыгана. Уважаю вашу дельность, Сметку, хватку, толковость, серьезность, Но люблю свою отдельность, Единичность или розность.

«Меня не обгонят — я не гонюсь…»

Меня не обгонят — я не гонюсь. Не обойдут — я не иду. Не согнут — я не гнусь. Я просто слушаю людскую беду. Я гореприемник, и я вместительней Радиоприемников всех систем, Берущих все — от песенки обольстительной До крика — всем, всем, всем. Я не начальство: меня не просят. Я не полиция: мне не доносят. Я не советую, не утешаю. Я обобщаю и возглашаю. Я умещаю в краткие строки — В двадцать плюс-минус десять строк — Семнадцатилетние длинные сроки И даже смерти бессрочный срок. На все веселье поэзии нашей, На звон, на гром, на сложность, на блеск Нужен простой, как ячная каша, Нужен один, чтоб звону без, И я занимаю это место.

«Жалкой жажды славы — не выкажу …»

Жалкой жажды славы — не выкажу — Ни в победу, ни в беду. Я свои луга еще выкошу. Я свои алмазы — найду. Честь и слава. Никогда еще Это не было так далеко. Словно сытому с голодающим Им друг друга понять нелегко. Словно сельский учитель пения, Сорок лет голоса ищу. И поганую доблесть терпения, Как лимон — в горшке ращу.

«Завяжи меня узелком на платке…»

Завяжи меня узелком на платке. Подержи меня в крепкой руке. Положи меня в темь, в тишину и в тень, На худой конец и про черный день. Я — ржавый гвоздь, что идет на гроба. Я сгожусь судьбине, а не судьбе. Покуда обильны твои хлеба, Зачем я тебе?

ПРИМЕЧАНИЯ

Время полного собрания сочинений Б. А. Слуцкого еще не пришло. И дело не только в том, что большое количество его произведений — поэтических в первую очередь — никогда не публиковалось и, следовательно, не прошло даже первоначальной «читательской обкатки». И даже не в том, что такому изданию должна предшествовать большая и многосторонняя работа по изучению и творчества, и творческого пути поэта, в частности, скрупулезное исследование хотя бы приблизительных датировок рабочих тетрадей и отдельных стихотворений (уже сейчас известно, что Слуцкий лишь в редчайших случаях проставлял под своими стихотворениями даты их написания, да и те, что все же проставлены, не всегда достоверны — это касается прежде всего периода 40–50-х годов). Дело в том, что нашему читающему обществу и обществу вообще «полный» Слуцкий пока что, кажется, и не требуется.

Тем не менее уже ощущается необходимость собрать воедино наиболее ценное из того, что было опубликовано им при жизни и что оказалось возможным опубликовать после его смерти (за пять лет, прошедших со дня его кончины в феврале 1986 года, в печати появилось — в журналах, газетах, альманахах, в нововышедших книгах поэта — более 1000 стихотворных текстов). Эту задачу и призвано исполнить настоящее издание.

Перед составителями любого репрезентативного издания сочинений Слуцкого неизбежно вновь и вновь будет вставать вопрос об определении принципа расположения поэтических текстов, как встал он однажды перед самим поэтом. Готовя в начале 1977 года к печати свое «Избранное» (оно

вышло в издательстве «Художественная литература» через три года, в которые поэт, будучи тяжелобольным, уже никакого участия в его судьбе не принимал), Слуцкий оказался перед дилеммой: выстроить ли его по девяти авторским сборникам (восемь уже существовали, девятый — «Неоконченные споры» — был только что сдан в «Советский писатель» и в следующем году вышел в свет) или воспользоваться тематическим принципом, удачно примененным в большинстве его сборников. Об этом Слуцкий советовался и с другими, в частности, с автором настоящих примечаний. Предложенный мною обычный хронологический принцип Слуцкий был вынужден отвергнуть по указанной выше причине (тогда-то я впервые услышал от него самого и об отсутствии датировок, и о неверных, «камуфляжных» датах).

В конце концов Слуцким было принято некое компромиссное решение: стихи из первой книги предшествовали стихам из второй и т. д., в то же время были произведены некоторые перестановки отдельных произведений ради их сближения по тематике; стихотворения располагались сплошной массой без какого-либо подразделения. В то же время отсутствие авторского наблюдения и некоторый недосмотр редактора книги привели к тому, что иные стихотворения оказались в книге на местах, трудно объяснимых и тем, и другим принципом. Само собой, что такое разрешение составительских задач никак не применимо в собрании сочинений, особенно если учесть, что оно появляется в совершенно иной общественной и цензурной обстановке, нежели та, что сопровождала издание авторских сборников и «Избранного» 1980 года.

Принятый составителем настоящего собрания сочинений порядок расположения стихотворений, о котором будет сказано чуть позже, прежде всего исходит из того, что состав прижизненных сборников Слуцкого ни в коей мере не соответствовал авторской воле. Ни в первую, ни в последующие книги Слуцкого не входили и не могли войти очень многие стихотворения, написанные к моменту создания той или иной книги. В разной мере здесь играли свою роль и цензурные требования, и редакторский вкус, и оговоренный издательством объем сборника. К сожалению, в архиве поэта не оказалось каких-либо следов авторских замыслов той или другой книги. В то же время сказанное — не домысел пишущего эти строки. В 1974 году Слуцкий предоставил мне на несколько дней экземпляр машинописи книги «Продленный полдень», только что сданной им в издательство. Могу лишь запоздало корить себя за то, что не зафиксировал состав книги и расположение стихотворений в ней; однако перепечатал те произведения, которые были неизвестны мне ни по публикациям в периодике, ни по предыдущим посещениям Слуцкого и ознакомлениям с его неопубликованными стихотворениями. Это и дало мне возможность через год, когда книга «Продленный полдень» вышла в свет, увидеть, что многое, бывшее в первоначальном составе книги, в нее не вошло. (Нечто подобное едва не произошло и с «Избранным» 1980 года, в которое, кстати говоря, были включены лишь печатно апробированные произведения; первоначально издательство потребовало исключения из него около 60 стихотворений; лишь своевременное и энергичное вмешательство К. М. Симонова помогло свести этот издательский «индекс» до минимума: 12–15 стихотворений, — тех, что некогда при их публикации вызвали особенно памятное негодование в соответствующих отделах ЦК или КГБ — отстоять их было не под силу и Симонову.)

Тем не менее совсем не принимать во внимание прижизненные сборники, игнорировать их существование, состав, так или иначе проявленную в них авторскую волю, наконец, их бытование в читательской среде было бы, думается, неверным. Самое предварительное исследование творческого и мировоззренческого пути Слуцкого позволяет понять, что иные стихи, скажем, 40–50-х годов, не вошедшие в книги «Память» (1957) и «Время» (1959), которые нынешнему взгляду могут показаться явно не допущенными к печати тогдашними редактурой или цензурой, сознательно и принципиально не включались в эти книги тогдашним Слуцким. Помешать их смешению со стихотворениями, действительно запрещенными или на время приостановленными, практически невозможно, ибо точного и полного знания об этих предметах добыть уже негде, но как-либо отъединить их от произведений, вошедших в авторский сборник, возможно и наверняка необходимо.

В то же время и разводить по разным томам собрания сочинений произведения поэта, созданные в один и тот же творческий и исторический период, никак не хотелось. Ибо это помешало бы созданию у читателя верного представления об упомянутом выше творческом и мировоззренческом пути Слуцкого, что как раз является одной из главных задач предпринимаемого издания. Так что соединение в отдельном томе стихотворений, извлеченных из поистине огромного массива произведений поэта, оказавшихся неопубликованными при его жизни, стало бы не только упрощенным, но прежде всего искаженным решением и составительских проблем, и издательских задач.

Все вышеприведенные соображения и определили тот порядок расположения стихотворений, который будет главенствовать в первом собрании сочинений Б. А. Слуцкого. Вслед за разделом «Из ранних стихов» последуют стихи из первой книги поэта «Память», затем — отдельно от них — стихотворения, писавшиеся в то же время, что и стихотворения, составившие первую книгу, но по разным причинам не включенные или не вошедшие в нее. Затем будет представлена книга «Время» и — также отдельно — стихи 1957–1958 годов. Завершают первый том книга «Сегодня и вчера» (1961) и стихи 1959–1960 годов, в нее не вошедшие.