Том 1. Стихотворения, статьи, наброски 1834-1849
Шрифт:
На полях рукописи имеются пометы и замечания. По предположению Гершензона, они принадлежат П. А. Плетневу.
Проследим историю рукописи от момента ее появления до передачи в Британский музей. Закончив «Стено» в декабре 1834 г., Тургенев в 1836 и 1837 гг. давал рукопись поэмы профессорам С.-Петербургского университета, где он тогда учился, П. А. Плетневу, а после него — А. В. Никитенко (об этом см. ниже). Значительно позже, вероятно, в период своего сотрудничества в «Современнике» (1847–1860), Тургенев подарил рукопись «Стено» А. Я. Панаевой, о чем имеется указание на первой странице: «Сей экземпляр подарен мною А. Я. П. — И. Т.» (см. с. 337; инициалы расшифрованы Гершензоном). В послесловии
В период работы над «Стено» Тургенев еще недостаточно хорошо владел техникой стихосложения. Написанная пятистопным ямбом, поэма в ряде случаев сбивается на шестистопные, четырехстопные, трехстопные и даже двухстопные размеры. Есть и другие погрешности. Встречаются то развернутые, то краткие формы отдельных слов, также нарушающие ее стройность. В некоторых случаях вместо слова «Сцена» написано — «Явление». Отдавая свое произведение на суд таким авторитетам, какими были для него Плетнев и Никитенко, Тургенев, однако, не счел нужным исправить свои ошибки, хотя бы с чисто внешней стороны.
Плетневу поэма не понравилась. Не называя автора, он критически разобрал ее на лекции, отметив недостатки и погрешности. Но, встретив Тургенева на улице, подозвал его, «отечески пожурил» и заметил, что в нем «что-то есть!». Плетнев пригласил Тургенева на свой литературный вечер, где начинающий автор впервые видел Пушкина. Позднее Плетнев рекомендовал к печати в «Современнике» некоторые стихотворения Тургенева (см.: «Литературный вечер у П. А. Плетнева». — Наст. изд., Сочинения, т. XI).
Никитенко Тургенев послал «Стено» в числе своих других ранних произведений. В сопроводительном письме от 26 марта (7 апреля) 1837 г. он привел отзыв Плетнева о его поэме и сам перечислил ее недостатки, в том числе неправильный размер стихов. Но Тургеневу хотелось не столько познакомить Никитенко с поэмой, сколько рассказать ему о своих литературных планах и замыслах, чему и посвящена большая часть письма (см.: Наст. изд., Письма, т. I). Ответ Никитенко и впечатление его от поэмы нам не известны.
Через 30 лет в очерке «Литературный вечер у П. А. Плетнева» Тургенев назвал «Стено» «нелепым произведением», где «с детской неумелостью» выражалось рабское подражание байроновскому «Манфреду» (Наст. изд., Сочинения, т. XI). Это подражание сказалось и в образе главного героя, противопоставленного природе и окружающим его людям, и в отдельных положениях (Стено, спасенный Джулией и Джакоппо, — ср. Манфред, спасенный охотником. Стено и Антонио — ср. Манфред и аббат и т. п.), и в текстуальном
В этой ранней поэме видны первая попытка автора создать философское произведение и первый опыт его работы над характерами героев. А о своем юношеском увлечении Байроном, в частности «Манфредом», Тургенев вспомнил в конце жизни в стихотворении в прозе «У-а… У-а!» (см.: Наст. изд., Сочинения, т. X).
В ныне публикуемом тексте, по возможности, сохранены все его особенности. Исправлено лишь графическое расположение некоторых элементов (эпиграфы, например, в рукописи помещены раньше заглавия, которое повторено дважды) и упорядочена пунктуация, однако характерные для поэмы тире вместо запятых сохранены.
Счастлив, кто с юношеских дней… — Начало стихотворения H. M. Языкова «Элегия» (1824).
But we, who name — of prides… — Слова Манфреда из одноименной поэмы Байрона (акт I, сц. 2).
…fly; while thou’rt bless’d and free… — Слова Тимона из трагедии Шекспира «Тимон Афинский» (д. IV, сц. 3).
Ленивый лазарони равнодушно… — Лазарони, или лаццарони, — неаполитанский бедняк.
И смуглый кондоттиери здесь лежит… — Кондоттиери, или кондотьер, — предводитель наемной дружины в Италии в XIV–XV ввВ данном случае — наемный убийца.
Ты, ясное, в величии холодном! — На полях против этого стиха помета: «очень хорошо».
Я часто думал — Пусть сбудется, чему должно! Вперед! — Отчеркнуто.
Тихо солнце над водами — Я ждала тебя давно! — Отчеркнуто.
…могучие объятья… — В рукописи подчеркнуто и на полях помета: «это хорошо».
Изменчивее сердца девы… — На полях написано: «а это, кажется, неправда».
Как здесь пустынно все! — Стою, терзаемый самим собой… — Отчеркнуто.
Во мраке постепенно образуется белая окровавленная фигура. — Ср. со словами Дежнева в романе «Рудин» (1855): «Вы, может, думаете, я стихов не писал? Писал-с, и даже целую драму сочинил, в подражание „Манфреду“. В числе действующих лиц был призрак с кровью на груди, и не с своей кровью, заметьте, а с кровью человечества вообще» (Наст. изд., Сочинения, т. V).
Мне что-то говорит: бежи! — Слово «бежи» подчеркнуто и на полях ироническая приписка: «отчего не беги?»
Он от нее ушел в могилу — Быть славным у людей… — Отчеркнуто и на полях приписано: «Exag'eration» <Преувеличение— франц.>.
А! этот череп!. — а теперь!.Кто знает? — Ср.
со словами Гамлета из трагедии Шекспира «Гамлет, принц Датский»: «У этого черепа был язык, и он мог петь когда-то…» и т. д. (акт V, сц. 1. — Шекспир У. Полн. собр. соч. М., 1960, т. 6, с. 131–132).