Том 10. Письма
Шрифт:
37. 23.VII.38. День.
Дорогая Лю!
Сижу безутешен. Нет «акта выверки суммы паевых взносов». Подозреваю, что его и не было. Ругаю себя. Ведь я- то должен был предвидеть, что лишь только уедем, как эта бумага с выплатного пункта придет. Все надежды разбиты. Представляю себе, что мне теперь предстоит, и заранее скрежещу зубами. Вот тебе и «Дон Кихот», вот тебе правка романа. А так мне и надо! Вооружаюсь сейчас теми филькиными грамотами, что нашел, и иду на адские мучения. Если, гуляя в вековом парке или охотясь с соколом, встретишь своего секретаря, которому ты поручила квартирное дело и
Целую.
Твой М.
38. 23.VII.38. В обеденную пору.
Дорогая Лю!
Ура! Документы нашлись. Больше по этому поводу не беспокой себя. Жадно гляжу на испанский экземпляр «Дон Кихота». Теперь займусь им. Душно. Но Настя достала льду и Березовской воды.
Целую крепко.
Твой М.
39. Телеграмма. 23.VII.1938.
Документы найдены. Все порядке. Целуем Михаил, Евгений.
40. 24.VII.38. Днем.
Дорогая Ку! Спасибо тебе за ласковые ночные открытки. Конечно, мне было хорошо! Вспоминаю тебя и целую! Сплавив нудное дело с квартирными бумажонками, почувствовал себя великолепно и работаю над Кихотом легко. Все очень удобно. Наверху не громыхают пока что, телефон молчит, разложены словари. Пью чай с чудесным вареньем, правлю Санчо, чтобы блестел. Потом пойду по самому Дон Кихоту, а затем по всем, чтобы играли как те стрекозы на берегу — помнишь? Но какой воздух! Здесь не жара, а духота, липкая, вязкая, тяжелая. Когда будешь погружаться в воду, вспомни меня. Нога заживает? Целую. Умоляю — набирай сил!
Твой М.
41. Moscu. 25 de Julio de 1938 [...].
Моя дорогая Ку!
Пишу тебе по-испански для того, во-первых, чтобы ты убедилась, насколько усердно я занимаюсь изучением царя испанских писателей, и, во-вторых, для проверки — не слишком ли ты позабыла в Лебедяни чудесный язык, на котором писал и говорил Михаил Сервантес. Помнишь случай с Людовиком XIV-м и придворным? Вот и я тебя спрашиваю: sabe, Vd., el Castellano? [880]
880
Знаете ли вы испанский? (исп.)
Воображаю, как хохотал бы Сервантес, если бы прочел мое испанское послание к тебе! Ну, что же поделаешь. Признаюсь, что по-испански писать трудновато.
__________
Ах, как душно, Ку, в Москве! Насте не всегда удается достать лед. Но условия для работы исключительно удобны. Полная тишина. Телефон почти не дает о себе знать, и даже двор почему-то не звучит как обычно. Жара, что ли, сморила наших жителей. Вот только радио снаружи иногда отравляет жизнь, да еще какой-то болван по временам заводит патефон. Ах, если бы он его скорей сломал!
Сегодня утром побывала у меня Анна П. Рассказала о том, что одна дама «с морды смазливая», другая пилочку сперла, а у третьей «забабоха» (кажется так) на ноге. Вообще развлекала
— Мне так жаль ее было, так жаль, так жаль!..— и совершенно неожиданно добавила:
— Она такая злая была!
Ку, я тебя убедительно прошу ничего об А. П. тытушке не говорить. Есть? Сама понимаешь, почему.
Пишу тебе об этих пустяках, чтобы поболтать с тобой, alma mia [881] .
Вскорости после ухода А. П. раздался звонок Марьи Исак. (ставлю в непосредственную связь). Вопрос о том, как ты поправилась и прочее. Я сказал, что ты выглядишь чудесно и шоколадна.
Ты на меня не сердись, Лю, за то, что я тебя беспокоил квартирными бумажками. Счастлив, что с этим разделался и могу на эту тему до твоего возвращения не разговаривать.
__________
Да, может быть, тебя позабавит случай:
881
Душа моя (исп.)
Обливаясь потом, ходил я по этому квартделу. Один неизвестный служащий взглянул в мою бумажку и вдруг спрашивает испуганно:
— Позвольте!.. Это не вы написали «Дни Турбиных»?
Я говорю:
– Я...
Он вытаращил глаза, уронил бумажку и воскликнул:
— Нет?! Ей-Богу?!
Я так растерялся, что ответил:
— Честное слово!
Тут он бросил бумажки и говорит:
— Я «Зойкину квартиру» видел и «Багровый остров». Ах, как мне понравился «Багровый остров»!
Я говорю:
— Да, они в Камерном черт знает что поставили вместо пьесы.
— Нет, нет, нет! Очень хорошо!
И финал:
— А... скажите... сколько вы получаете со спектакля «Турбиных»?
И тут я увидел, что бывают случаи, когда такие вопросы задаются не со злостной целью, а просто это невытравимо обывательское. Тут не мерзкая зависть, с которой мы хорошо с тобою знакомы, а любопытство.
! Hasta la vista! [882]
Вчера ужинал с Борисом Р(обертовичем) и его женой. Сегодня хотел съездить на дачу к Сергею Петровичу, но не попал.
882
До свидания (исп.)
Целую тебя крепко!
Твой М.
42. 26.VII.38. Днем.
Сегодня, дорогая Ку и Лю, две открытки от тебя (от 23 и 24). Ага! Видишь, и плотину закрыли и дождь! Уж я знаю, когда куда ездить. Но было бы хорошо, если бы устроилось наоборот: сюда — дождь, а вам московскую погоду. Там в садах ее переносить вам было бы легче. Висит духота, небо затянуто и грязновато местами, но капли нет дождя. Нету воздуху, хоть плачь! Воротничок нельзя надеть — он через минуту превращается в раскисший жгут. Томительно хочется пить. Нарзану нет. Пил Березовскую воду, пил Миргородскую, но их тоже трудно достать. А работается неплохо. Мысль остра сравнительно. Впрочем, об этом будем толковать с тобою в больших письмах. Радуюсь тому, что Сергей с тобой. Ах, как это хорошо. Но, умоляю, не перекармливай его. Ему вредно это. Ку, подумай насчет этого! Целую! Твой М.