Том 11. Драматические произведения 1864-1910 гг
Шрифт:
Староста. Вот я смотрителя пошлю. (Хочет уйти.)
Твердынский (удерживая его). Почтенный поселянин! как я могу заключить из ваших речей, вы желаете произвесть коммерческую операцию, но мы не желаем поспешествовать оной.
Староста. Будет баловаться-то, барин, ну вас к богу…
Входит смотритель.
Катерина Матвеевна. Позвольте попросить лошадей для нас. Мы имеем полное право и одинаковое с каждой чиновной особой.
Смотритель. Третий час, нет ни одной лошади, — извольте книгу посмотреть, а для нас все равны. И я нынешний век так же понимаю, как и всякий.
Петруша (к Катерине Матвеевне). Нет, позвольте мне… иг!.. я убежу… я умею… (К смотрителю.) Вы посудите… иг… когда ж мы в Петербург приедем?.. иг!.. коли на каждой станции… иг!.. Ведь нам очень нужно… иг!.. очень, вы дайте… вы сочтите, сколько станет!
Твердынский (старосте). Автомедону, иначе извозчику, велите принести чемоданчик и белый хлеб. Вы сочтите, сколько… бутылочка там есть… а лошадей позвольте.
Катерина Матвеевна. Позвольте, я вам докажу. В нынешнем веке, кажется, можно бы понимать, что женщина имеет те же права.
Смотритель. Да вот не угодно ли вам книгу?
Петруша (Катерине Матвеевне). Не мешай… иг!.. Я ему докажу… иг!.. Ведь мы в ко… иг!.. муну…
Смотритель. Да куда угодно, для меня это совершенно все равно…
Твердынский (берет книгу). В сей книжице изображено, якобы поручик Степанов был огорчен задержкою, так как он поспешал по делу.
Катерина Матвеевна. Я буду жаловаться.
Смотритель. Да извольте, сударыня. Нет лошадей, вот и все.
Катерина Матвеевна. Какое еще, однако, непонимание обязанностей и негуманность.
Твердынский. Позвольте, я изображу в сей книжице всю горесть нашего душевного состояния и изложу человекоубийственность нравов смотрителей почтовых станций.
Петруша. Нет, дайте я… и у меня мысль пришла… иг!..
Смотритель (отнимает книгу). Что вы, господа, в самом деле, пересмеиваете-то! Не хуже вас. Писать, так пишите, только надо в своем виде быть.
Твердынский. Итак, Катерина Матвеевна, презренная преграда затормозила наше течение к светилу прогресса. Гражданин сей в гневе, оставим его.
Петруша. Иг… иг… иг!..
Твердынский над ним смеется.
Твердынский. Я говорил, что вы много отведали целительной венгерской влаги.
Петруша. Что-с?.. иг!.. нет ничего смешного… иг!.. Напротив… Я вам не позволю смеяться… иг!..
Твердынский. Что за мальчишество
Петруша. Вы сами мальчишка… иг!.. Я свободный… иг!.. человек, иг!.. Я сам сказал… Я… иг!.. еду в коммуну…
Твердынский. Спите, Прибышев-младший, это будет лучше.
Петруша. Я выразил убеждение, что вы мальчишка… иг!.. а не я. Вы не признаете… иг!.. свободы личности, иг!.. вот вам… Я глупо сделал только, что выпил это вино… иг!.. и от него мне дурно… иг!.. а то бы я вам высказал… иг!.. иг!.. такие убеждения, что вы бы удивились очень… иг!.. Я спать хочу. (Садится и засыпает.) (Сквозь сон.) Преграда… иг!.. инди… ви… ду… иг!.. иг!..
Твердынский. Ну что ж, подождем. Можно и чаепитие совершить. А то скучно. Вон кто-то пил. Поселянин, староста, господин староста, нельзя ли получить инструмент, в просторечии самоваром называемый?
Катерина Матвеевна (садится к столу, закуривает папироску и откидывает волоса). Я люблю в вас, Твердынский, это игривое отношение к жизни. Как ни значительны совершающиеся в вашей судьбе события, вы, в тайнике души, скрываете всю глубину вашего сознания и наружно все шутите. Многие могут считать вас легкомысленным, а я это-то и люблю. Я уважаю вас за это. Да, вот мы и ступили первый шаг в новой жизни.
Твердынский. Да, ступили. Что ж все риторствовать! Знаешь, что дело хорошее, что свободен и разумен, чего же еще? Я не люблю готовиться. Наступит дело — я труженик и боец, а до того времени… можно и услаждаться легким смехотворством.
Катерина Матвеевна. Скажите мне одно: я всю дорогу думала. Почему учредителем коммуны мужчина, а не женщина? Не просвечивает ли и здесь идея зависимости женщины?
Твердынский. Нет, это случайность.
Приносят самовар. Что ж, чаеизготовление кто будет производить?
Катерина Матвеевна. Позвольте, я полагаю, что столько же основания есть мне разливать, сколько и вам. Вот что: мы можем кинуть жребий.
Твердынский. Итак, поверим разрешение сего вопроса слепорожденной фортуне. (Берет папироску и прячет за спиной.)
Катерина Матвеевна берет ложечку и делает то же.
Катерина Матвеевна. Нет, вы угадывайте.
Твердынский (хватает ее за руку, оглядывается быстро и перебирает ее за руку). Однако у вас в ручке, так сказать, пухлость не вредная. В этой.
Катерина Матвеевна (улыбаясь). Твердынский, не будьте глупы. Вы угадали. Я буду разливать.
Твердынский. Как дорога, однако, сближает. Такое ощущение странное в близости женщины. (Садится ближе) И как отлично, что вы не носите кринолин. И как у вас тут складочка, совсем античная. (Указывает на спину.)