Том 11. Рассказы. Очерки. Публицистика. 1894-1909

Твен Марк

Теперь, однако, дело обстоит иначе, совсем иначе. Ибо с годами я убедился, что эксперты обычно оценивают новое, следуя не велениям разума, а велениям чувств. Вы и сами знаете, что я прав. А разве эти господа руководствуются добрыми чувствами? Вы же знаете, что нет. Они всё подвергают оценке лишь в свете своих предубеждений — кто станет это отрицать?

И результаты получаются любопытные! Настолько любопытные, что диву даешься, как это их лавочка все еще держится! Можете ли вы назвать хоть один случай, когда Общее Мнение Экспертов победило? Загляните в прошлое, и вы обнаружите с пользой для себя один неписаный афоризм, сохранивший свое значение и поныне: «Что бы Общее Мнение Экспертов ни «зарезало» (разговорное, в смысле «забаллотировало»), делай ставку на это и не бойся проиграть!»

Давным — давно, еще в древней Греции, была изобретена примитивная паровая машина — и эксперты подняли ее на смех. Двести

пятьдесят лет тому назад появился паровой двигатель маркиза Вустера — и эксперты подняли его на смех. Пароход Фултона начала прошлого века — его подняли на смех эксперты Франции, включая самого Наполеона. А Пристли с его кислородом? Общее мнение экспертов издевалось над ним, глумилось, забросало его камнями, подвергло остракизму. Но пока эксперты устанавливали при помощи подсчетов и прочего, что пароход не может переплыть Атлантический океан, пароход взял да переплыл. Все медицинские эксперты Англии потешались над Дженнером и его противооспенными прививками. Все медицинские эксперты Франции потешались над стетоскопом. Все медицинские эксперты Германии потешались над молодым врачом (как его звали? Это имя теперь всеми забыто — всеми, кроме врачей, почтительно хранящих о нем память), который открыл и ликвидировал причину страшной болезни — родильной горячки; над ним потешались, его оскорбляли, преследовали, довели до отчаяния и убили. Электрический телеграф, телеграфный кабель через Атлантический океан, телефон — все это «игрушки», забавы, не имеющие никакой практической ценности, — таков был приговор экспертов. Геология, палеонтология, эволюция — долой их! — изрекли эксперты — богословы, включая всех служителей христианской церкви, которым помогал граф Аргайлский и подпевали (на первых порах) ученые других специальностей. А вспомните Пастера и почетный список его великих дел на пользу человечества! Разъяренные эксперты по вопросам медицины и химии долгое время предавали анафеме каждое новое открытие Пастера, ни разу, впрочем, не познакомившись с его работами, как Пастер ни умолял их хоть мельком взглянуть на то, что он делает, прежде чем предать его вечному огню. Своими преследованиями и клеветой они укоротили жизнь Пастера и тем самым лишили человечество дальнейших неоценимых услуг великого ученого, который в определенной области и в определенных границах — принес людям больше пользы, чем кто-либо другой. Потребовалось десять тысяч лет, чтобы появился такой ученый, и, пожалуй, господам экспертам потребуется еще десять тысяч лет, чтобы создать и погубить нового Пастера. Священники давно славятся тем, что упрямо, с бычьей тупостью ненавидят все новое, но им, конечно, далеко до врачей! Да, пожалуй, и до некоторых других экспертов — белоручек, которые создают Общее Мнение и губят все новое, лишь только оно выходит из рук исследователей, тружеников, вдохновенных мечтателей, Пастеров, мечущих бисер перед экспертами.

Как тут не волноваться?! У меня мгновенно подскакивает температура и пульс начинает стучать как бешеный. Я закипаю от ярости, стоит мне только в отдалении заслышать улюлюканье экспертов. Я сам не раз выступал в роли такого эксперта, и уж Я-то знаю это дело и все его превратности! Я специалист — наборщик с большим опытом, стреляный воробей; девятнадцать лет тому назад я изрек окончательный и бесповоротный приговор линотипу. Я заявил, что линотип никогда себя не оправдает и никого не прокормит, — а сегодня заводы, изготовляющие линотипы, занимают в Англии площадь в четырнадцать акров! Тридцать пять лет тому назад я был специалистом — золотоискателем. Вблизи моего участка находились залежи руды; считали, что в каждой ее тонне содержится на шестьсот долларов золота, но каждая крупица драгоценного металла была глубоко замурована в твердой, неподатливой скорлупе пустой породы. Выступая в качестве эксперта по этому вопросу, я безапелляционно заявил, что человек никогда не додумается, как извлечь из этой руды хотя бы на два доллара золота, — я не предусмотрел обработки руды цианистым калием. В общем, с тех пор как я стал взрослым человеком, отвечающим за свои поступки, я частенько фигурировал в роли эксперта, но не припомню ни одного случая, когда я оказался бы прав.

Мой горький опыт научил меня относиться с недоверием к мнению экспертов. Теперь, когда я с ними сталкиваюсь, меня пробирает дрожь и я весь покрываюсь гусиной кожей. Я спешу скрыться в темный уголок, говоря себе: «Пусть на вид все в порядке, а держу пари на десять долларов, что где-то тут кроется каверза вроде цианистого калия!»

А теперь давайте поговорим о «создании живого вещества химическим путем». Читатель, мой совет: не пытайся «зарезать» эту идею! Я не говорю: делай на нее ставку, а только прошу: не пытайся ее «зарезать»! Ты видишь, Общее Мнение Экспертов ополчилось на нее. Так вот, если ты не в силах обуздать свои страсти, если чувствуешь,

что твой моральный долг что-то убить, то направь удар против Общего Мнения Экспертов. Это самое верное дело, доказательством тому служит весь ход истории! Если ты молод, то, конечно, не сможешь удержаться и должен будешь примкнуть к той или другой стороне. Что же касается меня, то я уже стар и подожду новых порядков.

P.S. В том же номере газеты «Нью-Йорк таймс» доктор Функ пишет: «Недостаток веры может подвести человека не менее жестоко, чем чрезмерная вера; ведь именно упрямый скептик Фома оказался единственным из апостолов, кто был обманут!» Разве это правильный, разумный подход к вопросу? Может быть, мне изменяет память, но я всегда полагал, что Фома был единственным из апостолов, который произвел исследование и установил точный факт, в то время как остальные апостолы, подобно всяким экспертам, отвергали этот факт или принимали на веру. Если это так, то Фома неверный устранил сомнения, которые в противном случае по сей день смущали бы и тревожили человечество, в том числе и доктора Функа. Мне кажется, что упрямый (или здравомыслящий) Фома не заслужил, чтобы его так чернили. Почему доктор Функ сам исследует спиритизм, а в Фому бросает камень? Почему он не принимает спиритизм на веру? Неужто на Лафайет — плейс вошло в моду отсутствие логики?

Старик, боящийся Общего Мнения Экспертов.

Привожу выдержку из дневника Адама: «…И тогда состоялось совещание экспертов — самое первое. Они заседали шесть дней и шесть ночей, после чего огласили свое заключение: «Создать мир из ничего невозможно; еще такие мелочи, как солнце, луну и звезды — пожалуй, но для того, чтобы создавать светила в широких масштабах, потребуются бесчисленные годы». Изрекли это эксперты и вышли из-за стола, а затем посмотрели в окошко. И что же! Перед ними в безграничном пространстве кружился и сверкал весь грандиозный фейерверк мирозданья!

Ну и кислые же у них сделались физиономии!»

Расписался за Адама Марк Твен.

ДЕРВИШ И ДЕРЗКИЙ НЕЗНАКОМЕЦ

Дервиш. Я готов твердить снова и снова, без конца твердить, что доброе дело…

Дерзкий незнакомец. Замолчи, близорукий человек! Добрых дел не бывает…

Дервиш. О, наглый богохульник!

Дерзкий незнакомец. И злых дел тоже не бывает. Бывают только добрые намерения и злые намерения, вот и все. Половина добрых намерений в итоге приносит зло, половина дурных намерений приносит! добро. Ни один человек не властен над результатами и не в состоянии предугадать их.

Дервиш. Иными словами…

Дерзкий незнакомец. Иными словами, хвали людей за их добрые намерения, но не ругай за дурные результаты; ругай людей за дурные намерения, но не хвали их за хорошие результаты!

Дервиш. О безумец! Значит, ты хочешь сказать…

Дерзкий незнакомец. Вот тебе закон: каждой намерение — доброе или злое — порождает два начала! Одно здоровое, другое губительное. Этот закон не изменился с сотворения мира и не изменится до его последнего дня.

Дервиш. Значит, если б я в гневе поразил тебя насмерть…

Дерзкий незнакомец. Или убил бы меня тем лекарством, которым ты надеялся вылечить меня и восстановить мои силы…

Дервиш. Хорошо. Продолжай.

Дерзкий незнакомец…то в обоих случаях результат был бы одинаков. Вечные душевные муки для тебя — дурной результат; а для меня отдых, покой, конец страданиям — хороший результат. Разбились бы три преданных мне сердца, а три моих бедных родственника получили бы богатое наследство и возликовали. Тебя посадили бы в тюрьму, и твои друзья горевали бы, но твой тихоня — помощник сел бы на твое место, зажил бы твоей сытой, беспечной жизнью и был бы очень доволен. И разве только это добро и только это зло явилось бы результатом доброго или злого намерения, послужившего причиной моей смерти? Глупец, не видящий дальше своего носа! Хорошие и дурные результаты любого поступка, даже самого незначительного, живут и множатся на протяжении веков, постепенно опутывая земной шар, влияя на судьбу всех грядущих поколений до скончания века, до последнего катаклизма.

Дервиш. Значит, раз не бывает вовсе добрых дел…

Дерзкий незнакомец. Я же тебе толкую: существуют лишь намерения — добрые и злые! Результаты предугадать невозможно. В итоге непременно получается и дурное и хорошее. Вот слушай! Это из истории Дальнего Запада Соединенных Штатов.

Слышны голоса из штата Юта

I

Белый вождь (обращаясь к белым людям). Эта огромная равнина в прошлом была пустыней. С божьей помощью и собственным усердием мы запрудили реку, заставили ее воды работать на нас, превратили пустыню в цветущие поля, принесли достаток и счастье тысяче семейств, которые прежде знали лишь голод и нищету. Как прекрасна, как благодетельна Цивилизация!