Том 14. М-р Моллой и другие
Шрифт:
— Обручена с другим, да, — признал он, — но всего лишь с Лайонелом Грином.
Билл ответил, что ему неважно, как зовут человека, за которого выходит Джейн, важен сам факт, что она выходит замуж. Алджи возразил, что, напротив, в этом самая суть, потому что ни одна девушка не может всерьез помышлять о браке с Лайонелом Грином, даже если обручилась с ним в минуту умственного помрачения. Безумие схлынет, и девушка будет свободна рассматривать новые кандидатуры. Господи, сказал Алджи, неужели Билл никогда не слышал о разорванных помолвках?
Билл явно не разделял его оптимизма.
— Почему
Алджи в нетерпении прищелкнул языком. Ничто так не раздражает, как необходимость повторять свои доводы тугодуму.
— Я же сказал. Она обручена с Лайонелом Грином. Билл тоже начал терять терпение.
— Кто такой Лайонел Грин? Ты так говоришь, будто я его знаю.
— А ты не знаешь?
— Впервые о нем слышу. В чем дело? Он прокаженный?
— Хуже. Он художник по интерьерам и торгует антикварной мебелью. И ведь мы всегда знали, что он чем-нибудь таким кончит. На нем с самого начала было это клеймо. А! — вскричал Алджи, Прозревая. — Я понял, в чем промашка. Я называю его Лайонел Грин, и у тебя в памяти ничего не всплывает. Мне надо было сказать: «Л.П. Грин». Не мог же ты забыть Л.П. Грина? Напряги мозги. Школа. Л.П. Грин.
Билл ойкнул. Он вспомнил, и это стало последней каплей. Его мысленному взору предстал Л.П. Грин, юноша, чье стройное сложение и точеное (хоть и в прыщах) лицо заранее говорили: это будет мужчина, перед которым не устоит ни одна женщина. Допуская, разумеется, что прыщи он вывел. О каком разрыве болтает Алджи? Девушка, обрученная с Л.П. Грином (который вывел прыщи), ни за что не расстанется с таким сокровищем. Пусть нравственно он далек от идеала, если не сильно изменился со школы, но что это значит в сравнении с внешней привлекательностью?
Билл резко встал.
— Пойду приму ванну, — сказал он к разочарованию Алджи, предвкушавшего долгую и плодотворную беседу об Л.П. Грине.
Глава VII
Джейн повезло. Вернее, ей повезло дважды — по крупному и по мелочи. Мелким везением было то, что ее подбросили на машине, избавив от необходимости трястись в душном вагоне. Крупное везение было связано с Лайонелом Грином. В итоге она вернулась в Эшби-холл с чувством, что все повернулось как нельзя лучше.
Подвез ее коллега, тот самый книжный обозреватель, который снабжал ее триллерами. Джейн встретила его по дороге на вокзал. Узнав, что она едет в Эшби Параден, обозреватель предложил ей прыгнуть в машину, потому что едет в Брайтон, а Эшби Параден — по дороге. Он довез ее до ворот, и Джейн двинулась по аллее в крепнущем убеждении, что мир прекрасен. Она одобряла все, что этот мир ей предлагал. Солнце сияло, и Джейн нравилось, как оно сияет. Небо голубело, и Джейн не желала ему другого оттенка. Лупоглазый кролик выглянул из куста и уставился на нее с тем же завороженным выражением, что и любой кролик в мире, и Джейн подумала, что еще никогда не видела такого симпатичного кролика. Эшби-холл, представший ее взгляду, утратил восемьдесят пять процентов своего безобразия и даже обрел некую странноватую
Генри сидел на лужайке в любимом шезлонге, и она устремилась к нему, как на крыльях. Вот кому надо сообщить новости!
— Генри, — сказала Джейн, — хочешь длинный и очень смешной анекдот?
Генри спросонок задумался над вопросом. Его разморило на солнышке, и он задремал.
— Если это не надолго. Я жду викария.
— Ладно, постараюсь покороче, но жалко выпускать лучшие места. Полный восторг от начала и до конца.
— Если это про жену священника и пьяного матроса, то Уэйд-Пиготт мне вчера уже рассказал.
— Нет. Его еще пока не рассказывают. Он про Лайонела. Если ты помнишь, я позвонила ему и попросила пригласить меня на ланч.
— Моя память еще не настолько ослабла от старости. И как?
— Ланч? Ланча мне не досталось. Я съела булочку в чайной.
— Размолвка влюбленных?
— Не совсем.
— А что же?
— Сейчас начнется смешное. Я пришла в этот мерзкий клуб, но Лайонела там не было.
Генри заморгал, окончательно просыпаясь. Рассказ его захватил.
— Он не пришел?
— Да.
— Хотя договорился с тобой о встрече?
— Да, хотя договорился о встрече.
— Он рехнулся?
— Ничуть, как ты скоро узнаешь, если перестанешь меня перебивать. Он не пришел, но выставил вместо себя запасного игрока, Орло Тарвина. Помнишь? С бородой.
— Он заболел?
— Тарвин?
— Лайонел.
— А, Лайонел… Не думаю. Насколько я знаю, здоровехонек.
— Тогда почему он не пришел?
— В этом вся соль анекдота, и я вижу, что он получится не таким уж длинным. Ты знаешь, что Лайонел ездил в Америку украшать дом какому-то миллионеру. Так вот, по ходу дела он обручился с миллионерской дочкой, а Тарвина отправил сообщить мне роковую новость. Вероятно, Лайонел счел, что сам с этим не справится.
Многие люди, помимо Алджи, в разное время нелестно высказывались об Л.П. Грине, но мало кто достигал такой выразительности. Генри говорил секунд тридцать, прежде чем Джейн смогла продолжить рассказ.
— Тарвин был ужасно добр. Он бесконечно долго меня утешал, и мне не хватило духу сказать, как я рада.
Генри вытаращил глаза.
— Рада?
— Вне себя от радости и облегчения. Я собиралась, по совету Алджи, разорвать помолвку за кофе, и немножко побаивалась, как это пройдет.
Генри совсем оторопел. Он не одобрял планы Джейн, поскольку, как многие другие, считал, что Лайонел Грин — первостатейная гнида, однако всегда полагал, что ее эти планы устраивают.
— Ну, это, конечно… неожиданно.
— Я так и думала, что ты подпрыгнешь.
— Утром ты мне ничего не говорила.
— Утром я сама не знала. Мысль пришла мне в поезде. Бывают такие озарения. Передо мной забрезжило, что в Лайонеле нет ничего, кроме профиля и знойных глаз. Видимо, они и вскружили мне голову. Перед тобой одна из тех, кто сходит с ума по актерам, и будь я акробаткой, я бы себя лягнула. Ах, Генри, как жаль, что ты такой красавец! Это единственный твой изъян. Толпились ли девушки у задних дверей, когда ты выходил после спектакля?