Том 15. Простак и другие
Шрифт:
— Ну, это уж…
— Другого такого нет!
— Так говорил и дядя Теодор, только не таким тоном. Ехидно, знаешь, скрипуче… Динти, неужели ты меня любишь? Наверное, только дразнишь? Как говорят, разыгрываешь?
— Что ты! Не дразню и не разыгрываю. Простак раздулся, как шар.
— Тогда черт с ними, с канавами! — закричал он. — Очереди за хлебом, подумаешь! Ничто, кроме твоей любви, не имеет значения! Если ты любишь меня, я смеюсь над разорением. — Простак рассмеялся. — И скажу еще кое-что, — пылко продолжил
— Ну…
— Я понимаю, конечно, не так уж он хорош, но ведь в Нью-Йорке это вроде не важно? Если б только раздобыть денег… чтобы нам продержаться на плаву…
Он оборвал речь. В дверь постучала невидимая рука.
— А, тьфу! — воскликнул Простак шепотом. Ощутив, что постучала рука Рока, он взглянул на Динти, а Динти взглянула на него. Вот они, подумали оба, суровые мужчины с оковами.
— Кто там? — дрожа спросил Простак.
— Это мистер Фричи, мистер Фиппс.
— Эге-гей, мистер Фричи! — И прибавил хриплым шепотом: — Тот самый, чокнутый! — Он открыл дверь, вызывающе прибавив: — Она не заперта.
— Я как раз уходила, — добавила Динти.
— А? — мистер Фричи огляделся. — Рано разошлись, да?
— Это… мистер Фричи, мисс Мур.
— Как поживаете, мистер Фричи?
— Что ж, скажу вам, горло у меня не совсем в порядке, а… Простак повторил для верности защитительную речь:
— Дверь была не заперта, а мисс Мур уже уходила.
— Что-что?
— Вы ведь насчет этого зашли? Кто-то только что звонил мне из администрации насчет того, что мисс Мур в моем номере.
— А, это мистер Хемингуэй, наверное. Он полоумный. Не обращайте на него внимания.
— Тогда все чудесно! — с облегчением вздохнул Простак. — Входите, садитесь.
Оскар Фричи сел. Полноватый молодой человек с не очень умным лицом и большими близорукими глазами был очень похож на овцу в роговых очках. Любой, кто когда-либо видел овцу в роговых очках, непременно признал бы сходство с ней в помощнике управляющего. Блеющий голос усиливал иллюзию.
— Ну, как все прошло? — осведомился Фричи. — Нормально? Ужин?
— О, лучше некуда, спасибо.
— Я вижу, тут у вас шампанское осталось.
— Да, немножко.
— Я просил официанта как следует его заморозить. Заморозил он?
— О, вполне.
Оскар Фричи принялся объяснять свою тактику.
— Видите ли, к нам приезжают много гастролеров, и я знаю, что у них в обычае собираться вместе. Вот я и стараюсь присмотреть, чтобы все было как следует. Жаль, что ваши гости так быстро разошлись.
— Да, неудачно получилось.
— А мне бы так хотелось встретиться с ними. Мне всегда очень нравился театральный народ, — сообщил Оскар, почувствовав себя свободнее. — Конечно, многие останавливаются в нашем отеле. И некоторые позволяют
— Ясно.
— Вот Иэн Кит в прошлом году приезжал. Мы с ним очень долго беседовали. Ну, знаете, как бывает. Люблю я, грешный, театр. Всю свою жизнь… Ну, в общем, рад пообщаться с театральным народом. Может, оттого, что у меня всегда было предчувствие — пожалуй, я и сам попаду в театр в один прекрасный день. Пардон? — перебил сам себя Оскар, вопросительно взглянув на Динти, которая подпрыгнула с резким вскриком.
— Судорога, — объяснила она.
— А?
— Ногу свело.
— Да? Со мной тоже бывает. Так это сведет…
— Вот-вот, именно…
Динти кинула на Простака взгляд, каким в поэме Китса обмениваются солдаты стойкого Кортеса, когда молча стоят на пике Дарьена. Почти так же взглянул на нее и Простак. Да, резонно сказал бы любой наблюдатель, головы две, но мысль в них одна.
Простак прочистил горло.
— Вы, случайно, не повторите? — тихо попросил он.
— Э?
— Насчет театра.
— Пожалуйста. Я люблю театр.
— И вам кажется, что вы сами можете им заняться?
— Вот именно.
Пала трепетная тишина.
— То есть, вы имеете в виду, как… продюсер? — уточнила Динти.
— Как продюсер? — уточнил и Простак.
— Да, мне бы очень хотелось.
— Присядьте! — воскликнула Динти.
— Присядьте! — воскликнул Простак.
— Да я и так сижу, — откликнулся Оскар.
— И правда!
Динти глубоко выдохнула.
— Мистер Фричи, отель принадлежит вам?
— Мне? Нет, я помощник управляющего. Отель принадлежит мистеру Хемингуэю.
— Но все-таки, наверное, и помощник — хорошая должность? Вы много зарабатываете?
— Вряд ли вы, театральные боссы, назовете такие деньги большими.
Углядев пушинку на рукаве гостя, Простак любовным щелчком сбил ее.
— А вы сумели… — и он приостановился, подыскивая нужные слова. — Вы смогли… вы что-то скопили?
— Мистер Фиппс тоже работал в отеле, прежде чем занялся театром, — жизнерадостно объяснила Динти. — Он знал много служащих, которые ничего не скопили. И надеется, что вы не такой.
Оскар Фричи кивнул, гордый своей бережливостью.
— Да, верно. Многие ничего не копят.
— Но вы-то копите?
— Уж я-то коплю. А что?
— Да так, ничего. Судорога.
— И у вас бывают? — заинтересовался Фричи, глядя на Простака.
— Ногу свело. А вы не желаете бокальчик шампанского?
— Неплохая мысль. Знаете, вы, театральные, так мне нравитесь! С вами так приятно!
— Еще хотите?
— А я вас не обкрадываю?
— Ну что вы! Ни чуточки. Оскар отпил шампанского.
— Да, сэр, я всегда говорил, театральные — чудо, а не люди, — распелся он. — Не задаются. Знаете… С ними так… уютно. Наверное, поэтому мне всегда нравился… э… шоу-бизнес.