Том 15. Простак и другие
Шрифт:
Мистер Леман снова призвал собрание к порядку.
— Про-дол-жа-ем! — в обычной своей властной манере произнес он. — Мы должны решить что-то насчет спектакля, а никуда еше не продвинулись.
— Давайте станем постоянным комитетом и будем проводить собрания каждую неделю, — высказалась Фанни.
— Заткнись!
— А я еще и рта не открывала.
— Только и знаешь — ля, ля, ля… Итак, мы дошли до пролога.
— Пролог годится, — глубокомысленно заметил Простак. Леман снова одарил его раскаленным добела взглядом.
Когда
Пронзив его взглядом, Леман продолжил:
— Итак, следующий эпизод — сцена в саду.
Про нее, как мы знаем, у Простака было что сказать. Он ожил, точно цветок под весенним дождичком.
— Ах да, наша сцена в саду, — бойко вступил он. — Я скажу вам, в чем там дело. Деревья посажены неправильно.
Леман поднялся со своего места, и Джек, всегда готовый вылить масла на бушующие воды, попросил его не страдать так сильно.
— Неправильно посажены, вот как?
— Да, мой друг. То есть, дорогуша. В настоящем саду..
Мертвенное спокойствие пало на Лемана. Такое спокойствие воцаряется в вулкане перед извержением, от которого потом тысячи людей спасаются бегством.
— А теперь послушайте! Меня от вас тошнит! Вы мне надоели до посинения. Влезаете в разговор с какими-то дурацкими идеями. Больше не могу-у-у!
— Это не дурацкая идея. Я по делу говорю.
— А я не желаю слушать, ясно? Кто тут главный, в конце концов?
— Я тоже в какой-то мере…
— Да-а? Главный продюсер я, понятно? И говорить буду я. Двадцать пять процентов, вот и все, что у вас есть.
— Да, я знаю, но вы сами велели мне делать заметки…
— Вы что же, намерены продолжать?
— Господи Боже, если я вижу, что не так, я тоже могу вставить словечко. Так вот, сад посажен неправильно. Много лет назад, когда я был совсем маленький, — продолжал Простак, ударяясь в воспоминания, — я проводил летние каникулы у своей старой тети, а конкретно, у тети Изабел в Нижнем Сматтеринге, в Вустершире. У нее был сад. Так вот, хоть верьте, хоть нет…
Извержение началось
— Да чтоб я пропал! — заорал Леман, вцепляясь в свою шляпу, единственно надежную вещь в вертящейся вселенной. — Это уж чересчур! Вы чуть было не загубили спектакль, слоняясь за кулисами и досаждая актрисам, а теперь еще являетесь сюда и болтаете без передыху про какие-то деревья и свою тетку Агату!
— Изабел.
— Что вы, черт вас дери, смыслите в нашем деле? Я руковожу этим шоу, ясно? И не желаю, чтоб в него совали нос, понятно? Терпел, сколько мог, а больше не могу-у-! Даже у самых больших кретинов и то вдвое больше разума. Поберегите голосовые связки. Доехало?
Тут
— Не смейте говорить с ним так! — крикнула она. — Я этого не потерплю!
Леман обратил свой обезумевший взор на мятежницу.
— Да? А вас это касается?
Динти Мур была из рода Керри, а с Мурами из рода Керри так далеко заходить нельзя. Губы у нее отвердели, глаза засверкали. На минутку даже показалось, что сейчас она расправится с Леманом, как расправилась однажды со страховым агентом по имени Эд на Кони-Айленд.
Но Динти подавила порыв.
— Да, касается. Вы взяли у него деньги — все, что сумели выманить, — на пьесу, у которой, как вы наверняка понимали, нет ни самого хилого шансика на успех, а теперь, как только он открывает рот, кричите на него. Вы слушаете телефонисток и официантов, но…
— Вот как? А кто вас вообще спрашивал?
— Я старалась молчать, сколько могла.
— Да? Ну, а теперь старайтесь где-нибудь в другом месте. Можете убираться ко всем чертям!
Тут заговорил Простак. Он рвался вмешаться в дискуссию и раньше, но благородство порыва ошеломило его, лишив дара речи.
— Минуточку, — вмешался он, слишком поздно спохватившись, что следовало бы сказать: «А ну, тормозни!» — Не так быстро, дорогуша. Номер хороший, но он все-таки мой, и я хочу сказать… Ну, если коротко и по сути, вы не можете тут командовать.
— Ах, не могу?
— Определенно.
— Предупреждаю, отстаньте от меня.
— Будь я проклят, если отстану.
— Да? Мало того, что вы лезете в шоу, так вы еще пытаетесь лезть ко мне! К черту! Убирайтесь в свой Лондон, или из какого вы там городишки, и забирайте ее с собой. Она уволена!
Голос Простака, который и так забрался высоко, поднялся на регистр выше.
— Уволена, да? — Он рассмеялся резко и насмешливо. — Позвольте сказать, она так и так не будет больше на вас работать. Хотите знать, почему?
— Рад бы услышать.
— Потому что она будет работать на меня! Вот, черт дери, почему. Вы вообразили, что я ничего не смыслю в вашем деле. Ну, я покажу, смыслю или нет. Не желаете, часом, продать мне весь спектакль?
— Что?!
— То. Ну, как? Думайте на бегу, дорогуша.
Воинственность Лемана сменилась некоторой задумчивостью. Он обернулся на Джека и правильно расшифровав выражение его лица — Джек только что убедился, что Дед Мороз существует — ясно увидел, как нужно поступить.
— Может быть, — медленно проговорил он, — за определенную цену. Это ведь не кот начхал. Что скажешь, Джек?
— Как ты.
— Мы с МакКлюром — владельцы. Дадите нам… по десять тысяч каждому, и спектакль ваш.
— Даю по пять тысяч.
— По семь пятьсот.
— По пять.