Том 17. Убийца среди нас
Шрифт:
— Ирвинг рассказывал какие-либо подробности будущей вечеринки? Почему он вдруг ее затеял и что там должно произойти?
— Список гостей очень короток, — нервно ответила она. — Джо Фрайберг, Пат Уэлс, Максин Барр, Чарли Хатчинс, вы — вот и все.
Машина плавно остановилась, и Соня откинулась на спину сиденья:
— Ваш отель, мистер Холман. И больше не говорите, что мы плохо принимаем гостей!
— Останьтесь в отеле, я сниму вам комнату, — предложил я.
— Нет, — ответила она, упрямо покачав головой. — Я должна вернуться!
— К
— Несмотря на Алекса Кирша, я не могу оставить Ирвинга с этими двумя бандитами!
— Переживаете за Ирвинга из-за щедрых подарков, которыми он вас осыпает, Соня? — спросил я не очень вежливо.
— Не ваше дело. Пожалуйста, выходите из машины, и я поеду.
— На что вы рассчитывали, рассказав о случившемся, если собираетесь вернуться туда? — спросил я напрямую.
— Кажется, я надеялась, что вы — смельчак и поедете со мной. — Она саркастически усмехнулась. — Глупо, не правда ли?
— И что я должен был там делать?
— С вами я чувствовала бы себя в безопасности, а это для меня сейчас самое главное.
— Что-нибудь еще?
— У меня были и другие мысли, — призналась она. — Вы могли бы также обеспечить безопасность Ирвинга.
— Мне не хочется выглядеть наемником, милая Соня, — сказал я. — И все же, что я мог бы получить за риск?
Она смотрела прямо перед собой на ветровое стекло, залитое потоками дождя.
— Вы хотите, чтобы я все выложила напрямую? — У нее задрожал подбородок. — Ну, хорошо! Я предпочитаю провести ночь с вами, а не с Алексом, который может войти в мою комнату в любую минуту. Я не думаю, чтобы ночь с вами была для меня таким уж тягостным испытанием, Рик Холман, а теперь убирайтесь в ваш проклятый отель!
— Очень признателен за вашу искренность, милая Соня, и даже в известной степени польщен, — ответил я с рассудительностью взрослого. — Но, к сожалению, вынужден отклонить ваше лестное предложение и сделать вам свое, встречное. Я сниму вам комнату в отеле, а завтра утром, обещаю, мы вместе отправимся в особняк.
— Я сделала все, что могла, — сказала она с кислой гримасой на лице. — А вы отвергли все, что я предлагала. Что ж, спокойной ночи, мистер Холман, удачи вам, и я искренне надеюсь, что вы сломаете обе ноги еще до того, как настанет утро!
Я закурил и не сделал ни малейшей попытки выйти из машины. Она сидела рядом со мной, храня яростное молчание и нетерпеливо постукивая пальчиками по рулевому колесу, пока затянувшаяся пауза не стала нестерпимой.
— Видимо, я должна применить физическую силу и вышвырнуть вас из машины?
— Я думаю, — ответил я. — И вы не ошибетесь, если предположите, что занимаюсь я этим не так уж часто. К слову, совсем недавно я кое-кому описывал ваши основные достоинства и…
— У вас странные манеры для мужчины, который только что отказался лечь со мной в постель! — сорвалась она на крик.
— И, — продолжал я спокойно, — я сказал, что среди других, не менее
— Вы всегда выжидаете, пока человек смертельно устанет, прежде чем начинаете его оскорблять? — жалобно спросила она.
— Я уже готов был допустить, что в чем-то мой собеседник прав, — упрямо гнул я свое. — Но сегодня вы рассказали, как тяжко были оскорблены, когда Кирш заставил вас раздеться и стоять перед ним обнаженной; вы также сделали мне предложение переспать с вами — и при этом вы, Соня Скотт, ни разу себя не уронили.
— Вы, кажется, собираетесь представить меня к награде? — спросила она насмешливо.
— Нет, я хочу искренне извиниться перед вами. Я виноват, что не поверил вам сразу, когда вы сказали мне, что вы личный секретарь Ирвинга и ничего больше.
Она посмотрела на меня, не в силах скрыть изумления:
— Что же заставило вас столь круто изменить свое мнение?
— Сначала — ваше искреннее и неподдельное чувство собственного достоинства, — честно признался я. — Потом меня начали беспокоить и некоторые другие обстоятельства.
— Например? — с интересом спросила она.
— Например, почему все вокруг знают больше меня? Почему персонажи все время меняют свои роли, а я даже не замечаю этого? И самое неприятное в том, что я должен был бы предугадывать все важнейшие последующие события. Как там говорят о пророке в своем отечестве?
— Нет пророка в своем отечестве, — автоматически подсказала она.
— Вот именно, я оказался совершенно никудышным пророком, — Признался я. — Теперь я знаю, что бриллианты и меха здесь ни при чем, Соня. Но скажите мне честно, кто для вас Ирвинг Хойт?
Она испытующе изучала мое лицо несколько секунд, потом явно успокоилась.
— Он мой дядя, — улыбнулась она. — Меха и не так уж много бриллиантов — за счет наследства, которое оставил мне отец. От Ирвинга я получаю только зарплату секретаря, но он мой единственный родственник, и мне не хочется его бросать!
— Дайте мне пять минут, чтобы собрать свои пожитки, — принял я решение. — И мы отправимся в особняк вашего дядюшки.
— Я не знаю, что заставило вас изменить свои намерения, Рик, — Соня смущенно пожала плечами, — но меня ваш поступок радует.
Портье дремал за конторкой, когда я вошел в вестибюль, поэтому я взял свой ключ, не разбудив его. Я задержался в номере только для того, чтобы надеть плечевую кобуру под пиджак с моим надежным другом 38-го калибра, достал пистолет Лайонела из ящика комода и сунул его в карман брюк, Когда я вернулся в вестибюль, клерк уже проснулся и выпучил на меня глаза от удивления, видя, что я кидаю ключи на стойку. Он глянул на настенные часы, которые показывали полтретьего ночи, и недоверчиво покосился на меня: