Том 18. Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935
Шрифт:
Кабан, как военачальник, действует в тылу своей армии, толкает ребят в спины, бьёт по затылкам, действует пинками, орёт, гоня армию к воротам:
— Айда, черти! Дружно, все сразу. Ну! Прямо на лавки, бей стёкла, хватай, что под руку попало…
Старший чекист появился откуда-то из-за монастырской гостиницы и кричит, приставив ладони рупором ко рту:
— Выдают махорку, папиросы!
В толпе — смятенье. Множество
Три агента арестуют Кабана, Язева, ещё троих взрослых, уводят их за ворота. Ворота закрываются. Лёнька выглядывает из-за угла.
Старший чекист ведёт Язева, за ними толпа ребятишек.
— Ну-ка, герой, раздевайся! Язев снимает блузу — под ней другая.
Старший чекист. Дальше!
Куманёк снял ещё блузу — под ней третья.
Голос. Эх, чёрт. Вроде кочна капусты.
Язев, ухмыляясь, снимает ещё одну блузу — под ней четвёртая.
Старший чекист. А штанов сколько на тебе? А куда выигранные ботинки спрятал?
Мальчики смеются.
Старший чекист. Вот, ребята, в этом и вся беда жизни: у одного — лишнее, а другой — голый.
Голос. Голый, да весёлый.
Старший чекист. Тепло — так весел, а холодно — нос повесил. Ну-ка, давайте поговорим о деле, о жизни… Вы бы сели, в ногах правды нет.
Лёнька. Правды нигде нет.
Старший чекист. А ты где её искал?
Лёнька. Везде.
Старший чекист. А как? Какую правду искал?
Лёнька. А ты какую нашёл?
Старший чекист. Вот послушай!
Беседуют. Народа собралось много. Слушают внимательно. Подходит дядя Иван, старик-сапожник.
— Нет ли охотников сапожному делу поучиться? Я бы взял человек пяток. А?
Голоса:
— Пошёл к чёрту! Проваливай, старикан, не мешай сказки слушать.
История болшевской колонии ГПУ
Контора тюрьмы. За столом — чекист и двое представителей тюремной администрации. Перед ними стоят и сидят человек двадцать заключённых, всё молодёжь, среди неё Сергей, Яков.
Чекист. Так вот, ребята, поняли?
Яков. Что-то мудрено…
Сергей. Трудно понять — чего тебе надо. Ну — поймали нас, потом по закону придётся выпустить.
Чекист. Верно. Выпустим, а вы снова приметесь воровать, а мы снова поймаем вас, и так будет до конца ваших дней, а конец этот — недалёк! Ведь вы будете всё хуже, придётся держать вас за шиворот всё туже — так?
Яков. Как будто — так.
Чекист.
Один из группы. От трудов праведных…
Чекист…не наживёшь домов каменных! Это — известно. Так вот и сделана Октябрьская революция, чтобы власть над жизнью взял в свои руки трудовой народ. Попробуйте-ка и вы включить свои силы в работу трудового народа по строительству новой жизни, в которой единственным хозяином всей страны будет только рабочий народ. Идёт, что ли?
Голоса:
— Ну, чтоже… Ни хрена не выйдет… В тюрьме сидя — добра не высидишь, конечно… Попытаемся. Ошибёмся — раскаемся.
Просёлочной дорогой идут почти десятка полтора тюремных жителей, среди них чекист. Он настроен весело, его команда — мрачно, подозрительно оглядывается по сторонам, перешёптывается.
Усадьба бывшая Крафта. Детально показать её заброшенность, старые здания, службы, засоренный парк и так далее.
Пришли. Продолжают осматриваться ещё более мрачно.
Сергей. А где стража?
Чекист. А зачем стража?
Яков. И решёток на окнах нет.
Чекист. А зачем решёток? Хотите — живите, не хотите — бегите, это — ваша воля.
Один из группы. Фокусы какие-то…
В усадьбу въехал грузовик, привёз продовольствие: хлеб, колбасы, большой самовар, посуду. Ребята, ухмыляясь, разгружают очень лениво. Чекист, работая с ними, поторапливает:
— Дружнее, ребята, на себя работаете!
Начали хозяйничать. Метут пол. Устанавливают койки. Настроение недоверчивое, посмеиваются друг над другом.
— Эй ты, горничная, не пыли…
— Поджечь рухлядь эту…
— Неплохо бы…
Сергей. Поджечь всегда успеем.
Яков. Интересно, чёрт их драл, чего они затеяли? Чего хотят добиться?
Сергей. Поживём — увидим.
В комнате. На одной из её стен — портрет Ленина.
Сергей. Мы здесь будем жить?
Чекист. Можно и здесь.
Сергей. Убирай образа — мы неверующие.
Чекист. Здесь Ленин жил.
Сергей. Это нам всё равно — кто.
Яков. В тюрьме чище было, чем здесь.
Один из группы. Вычистить не трудно, а вот как жить будем?
Сергей. Может, и не будем…
Утро. Ребята один за другим выходят из дома на волю.