Том 2. Лорд Тилбури и другие
Шрифт:
Обычно, ведя деловую беседу, Перси Пилбем был серьезен, но иногда, очень редко, он улыбался, не ведая о том, как это отвратительно. Случилось так и теперь.
— Нет, нет, ничего такого не надо! — заверил он.
— А что надо? — спросил Бифф.
Перси встал, подкрался к двери, распахнул ее и — видимо, удовлетворившись тем, что юный Спенсер не упал на пол, — повернул ключ. Бифф с интересом за ним следил.
— Тайна? — предположил он. Перси многозначительно кивнул.
— Полная секретность. Могу я на вас положиться?
— Конечно!
— Строго между нами… и,
— Ярдом?
— Консультируются, знаете… По особо важным делам.
— О!
— Что поделаешь, они — не всесильны. Простые дела — убийство там, кражи, поджоги — вполне в их возможностях, но если дойдет до… вы понимаете…
— Я бы понял, если б знал, о чем речь.
— Да? Хорошо, речь идет о том, чтобы познакомиться с неким Мерфи. Сыщика — их сыщика — он почует издалека. Но вы… Типичный американец, слоняющийся по Лондону. Кому-кому, а вам удастся его обдурить.
— Зачем его дурить? Кто он?
— Откройте дверь, — прошептал Перси.
— Какую?
— Эту.
— Ах, эту!
Бифф послушно открыл дверь и постоял, дожидаясь инструкций, но Перси показал жестом: «Закройте. Идите сюда».
— Итак, вы спросили, кто он, — начал сыщик. — По его словам, вольный газетчик, но мы-то знаем, что он — агент одной недружественной державы. Называть ее не будем.
— Не будем?
— Нет. Опять же, по его словам, фамилия его — Мерфи, но мы предполагаем, что она скорее оканчивается на «…ский» или, скажем, «…вич». Возможно и «…офф».
— Русский?
— Вы умны. Итак, Ярд хочет узнать, что он замышляет. Что-то он замышляет, тут спора нет, но что? Это выведаете вы. Вечера он проводит на Флит-стрит, в «Розе и короне». Мы с ним знакомы, я вас представлю — и покину.
— А я все выведаю?
— Вот именно.
Бифф помолчал.
— Можно спросить? — решился он. — Эти шпионы — очень сдержанные. Во всяком случае, судя по книгам.
Перси снова позволил себе ту ужасную улыбку, которая придавала ему сходство с персонажами триллеров.
— К этому мы и подходим, — отвечал он. — Придется его напоить.
— Тогда и я буду пить!
— Конечно. О расходах не беспокойтесь, сейчас я вручу вам десять фунтов. Загляните завтра, вас будут ждать еще сорок.
Бифф глубоко вздохнул, как бы слыша шорох бумажек. Но пред его мысленным взором встало лицо Линды.
— Простите… — начал он, собираясь героически отказаться; и тут раздался звонок.
— Вас, — сказал Перси Пилбем.
— Бифф? — сказал телефон.
— А, Джерри!
— Слушай, у меня плохие новости. Сейчас звонила твоя Линда.
— Хотела со мной поговорить?
— Ну, как бы и говорила. Она не дала мне объяснить, обращалась — к тебе. Понимаешь, она видела тебя с блондинкой.
— А, черт!
— Когда она решила отдышаться, я сказал, что это — я, и дал телефон «Аргуса». Спросила, что поделаешь! Так что, жди.
— О, Господи!
— Думай побыстрей, надо ей как-то объяснить. Пока, желаю удачи.
— Неприятности? — спросил Перси Пилбем, и снова раздался звонок.
Кроме «Здравствуй, дорогая», Биффу не пришлось сказать ничего. Женщины славятся тем,
Но дело — это дело, и он был рад, когда, проблеяв «Послушай! Нет, послушай!», «Линда, Линда», Бифф положил трубку.
— Ну как, — спросил он, — берете работу?
Бифф очнулся и поморгал, как боксер, которого стукнули по носу. Прикинув, стоит ли плакать на плече у прыщавого субъекта, который накручивает ус на орудие письма, он решил, что не стоит. Лицо его стало суровым. Такими бывают лица у тех, чье сердце разбито на куски, зато им уже не надо потакать женским капризам. Шпион? Да пожалуйста! Пить? Да что угодно, хоть виски, хоть джин. Или, скажем, bourbon. [58]
58
Кукурузное виски.
— Беру, — отвечал он и достойно вышел, а Перси (по темноте своей не вспомнивший Аластора, о котором писал Шелли [59] ) вернулся к текущим делам. Когда сыщик проглядывал фотокопии писем, призванных разрушить союз м-сс Босток (Грин-стрит, Лондон) и м-ра Бостока (прож. там же), ему явилась мысль. Он снял трубку, набрал телефон Тилбери и сказал:
— Гвен?
— А, Перси!
— Слушай, ты видишься с этим Кристофером?
— Вижусь. Сейчас были в кафе. А что?
59
«Аластор, или Дух одиночества» — поэма Перси Биши Шелли (1792–1822).
— Дай ему под зад.
— Он миллионер!
— Ничего подобного.
— В каком смысле?
— А вот, слушай.
Приспособившись к низшим видам интеллекта, он рассказал все, ничего не упустил.
— Так что, гони в шею, — заключил он. — Тилбери, и только Тилбери.
— Ух ты! — вскричала прекрасная Гвендолен. — Спасибо, что сказал.
Глава VII
Обосновавшись на ночь в скромной гостинице и собираясь посетить наутро Хэлси-чамберс, 3, Кэй размышляла о Генри, а точнее — о его матери, вдове сэра Хьюберта Блейк-Сомерсета.
Встреча их была неприятной. В сущности, может ли быть приятной встреча пожилой дамы, которая в свое время разделяла судьбу колониального губернатора, и молодой американки, которая живет в Париже? Леди Блейк-Сомерсет, воспитанная на «Трильби», не признавала за жительницами Парижа никакой респектабельности, и очарование, сразившее Джерри Шусмита, пропало втуне. Вела она себя в точности, как та особа из песенки, которая, знакомясь с невестой сына, говорила: «О, бедный, бедный Джон!» Словом, думая о ней, Кэй невесело хмурилась.