Том 2. Рассказы и пьесы 1904-1907
Шрифт:
Савва (делает страшную рожу, приставляет из пальцев рога). Я черт.
Егор Иванович.Черт и есть!
Савва (оглядываясь). А не будет ли черту поужинать? Грешниками я сыт, а так, чего-нибудь повкуснее?
Егор Иванович.А ты где шатался, когда люди ужинали? Теперь и так посидишь.
Савва.С ребятами я сидел, родитель, с ребятами, — они сказки мне рассказывали. Ну и здоровы же рассказывать! И все про чертей, да про ведьм, да про покойников. По вашей специальности,
Сперанский (равнодушно). Что ж, и он умрет.
Савва.Господин хороший! Да не будьте же вы мрачны, как центральное бюро похоронных процессий! И охота вам каркать: умрет, умрет. Вот родитель мой совсем скоро умрет, а смотрите, какое у него приятное и веселое лицо.
Егор Иванович.Сатана! Совсем сатана!
Сперанский.Да если же мы не знаем…
Савва.Голубчик! Жизнь — ведь это такое интересное занятие. Понимаете, жизнь! Пойдемте завтра в ладышки играть, а? Я вам свинчатку дам — какую, батенька, свинчатку!.. (Незаметно входит Липа.)И потом, вам нужно заниматься гимнастикой. Серьезно, голубчик. Смотрите, какая у вас грудь; вы через год подохнете от чахотки. Дьяконица будет рада, но какой переполох поднимется среди покойников! Серьезно. Вот я занимался гимнастикой, и поглядите. (Легко поднимает за ножку тяжелый стул.)Вот!
Липа (очень громко смеется). Ха-ха-ха!
Савва (опуская стул, несколько сконфуженно). Чего ты? Я думал, тебя нет…
Липа.Так. Тебе бы следовало в цирк поступить акробатом.
Савва (угрюмо). Не говори глупостей.
Липа.Обиделся?
Савва (вдруг смеется весело и добродушно). Ну вот, чепуха! В цирк так в цирк. Мы вместе со Сперанским поступим. Только не акробатами, а клоунами… согласны? Вы умеете горящую паклю глотать? Нет? Ну, погодите, я и этому вас научу. А ты вот что, Липа, дай-ка мне поесть. С утра не жрал.
Егор Иванович.Сатана! Совсем сатана! Не жрал. Так кто же теперь жрет? Где это видано?
Савва.А ты вот посмотри, это очень интересно. Ты погоди, отец, я тебя тоже научу паклю глотать, — совсем молодцом будешь!
Егор Иванович.Меня? Дурак ты, больше ничего. Тюха, давай водку!
Тюха.Не дам.
Егор Иванович.Чтоб вас всех… Вскормил, взлелеял… (Уходит.)
Липа (подавая молоко и черный хлеб). Ты что-то весел сегодня?
Савва.Да, и ты весела.
Липа (смеется). Я весела.
Савва.И я весел.
Пьет с жадностью молоко. На улице шаги становятся громче, наполняют звуком своим комнату и снова слегка стихают.
Савва.Как топочут!
Липа (выглядывает
Савва.М-да. Это хорошо.
Липа.И когда несут икону, вся она сверкает от драгоценных камней, как огонь, и только лик ее темнеет. Не радуют его эти драгоценности, мрачен и темен он, как горе народное… (Задумывается.)
Савва (равнодушно). М-да? Вот как.
Липа.Когда подумаешь, сколько пало на него слез, сколько слышал он стонов и вздохов! Уже одно это делает его такою святынею — для всякого, кто любит и жалеет народ, понимает его душу. Ведь никого у них нет, кроме Христа, — у всех этих несчастных, убогих… Когда я была маленькая, я все ждала чуда…
Савва.Это было бы интересно.
Липа.Но теперь я поняла, что Сам Он ждет от людей чуда, ждет, что перестанут люди враждовать и губить друг друга.
Савва.Ну, и что же?
Липа (сурово смотрит на него). Ничего. Завтра сам увидишь, когда понесут Его. Увидишь, что делает с людьми одно только сознание, что Он здесь, с ними. Живут они весь год грязно, нехорошо, в ссорах и страданьях, а в этот день точно исчезает все… Страшный и радостный день, когда вдруг точно сбрасываешь с себя все лишнее и так ясно чувствуешь свою близость со всеми несчастными, какие есть, какие были, — и с Богом!
Савва (быстро). Который, однако, час?
Сперанский.Сейчас пробило четверть двенадцатого, если не ошибаюсь.
Липа.Рано еще.
Савва.Что рано?
Липа.Так. Рано, говорю, еще.
Савва (подозрительно). Что это ты?
Липа (вызывающе). А что?
Савва.Почему ты сказала: рано еще?
Липа (бледная). Потому что сейчас только одиннадцать. А когда будет двенадцать…
Савва (вскакивает и быстро идет к ней. Тяжело смотрит на нее, говорит медленно, слово за словом). Так вот что! Когда будет двенадцать… (Поворачивает голову к Сперанскому, но продолжая глядеть на Липу.)Послушайте вы, ступайте домой!
Липа (с испугом). Нет, подождите еще, Григорий Петрович. Пожалуйста, я прошу вас!
Савва.Если вы не уйдете сейчас, я выброшу вас в окно. Ну?
Сперанский.Извините, я никак не думал, я с Антон Егорычем, я сейчас. Тут где-то моя шляпа… положил я ее…
Савва.Вот ваша шляпа. (Бросает.)
Липа (слабо). Посидите еще, Григорий Петрович.
Сперанский.Нет, уже поздно. Я сейчас, сейчас. До приятного свиданья, Олимпиада Егоровна. До приятного свиданья, Савва Егорович. А они, кажется, уже спят, их в постельку бы надо. Иду, иду. (Уходит.)