Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви
Шрифт:
Михаил и Оля растерянно переглянулись. Оба надеялись, что аптечки альвов помогут императору, и он процарствует ещё годы и годы, дав им пожить пусть и не совсем простой жизнью, но хотя бы немного для себя. Однако они действительно не в том положении, чтобы отбрасывать даже самые неприятные варианты развития. Особенно учитывая послезнание Михаила о возможной Гражданской войне из-за того, что к власти придут как раз представители высшего дворянства. Те самые, которые наверняка больше всех будут продавливать регентство. И не зря Иоанн вспомнил о Софье Печальной, которая, как старший ребёнок царя и завещанием покойного отца должна была унаследовать шапку Мономаха. Однако её брат, напирая, что женщина слабее умом и больше подвержена искусам в молодом возрасте, добился отсрочки помазания сестры на трон на два года, сославшись на какие-то древние обычаи и свитки. Сам же за два года собрал верных людей,
— Вижу, что не подумали. Совсем. Тогда слушайте мой приказ. Ваши отношения — узаконить. Свадьбу вам играть ещё рано, а вот обручение — в самый раз. Объявлять публично пока ничего не будем, но если это станет известно и начнут говорить насчёт свадьбы, то официальная позиция: для наследницы свадьба — дело серьёзное, а потому напомним традицию, что обручение и венчание должны быть разделены определённым сроком. Дескать, будущие супруги в течение некоторого срока должны приготовить себя духовно к этому великому для их жизни событию, — император усмехнулся. — Ну а свидетели на обручении будут из тех, чьё слово потом любые сплетни и пересуды перевесит. Особенно если к помолвке ещё и на следующие пятнадцать лет договор между родами оформить, то права жениха оспорить никто не посмеет. Согласен, Михаил Юрьевич?
— Так точно, Ваше Величество. Будет исполнено.
Последние сто лет нравы смягчились, так что обручение, как правило, давно проходило как часть венчания. Тем не менее до сих пор церковные правила рассматривали помолвку как правовой акт, юридически равный венчанию. Поэтому, например, обручённые мужчина и женщина, которые оставили жениха или невесту до свадьбы, разорвав заверенную в церкви помолвку, считались разведённым и второбрачным. Со всеми вытекающими последствиями. Попробовать предложить такое цесаревне — это позор, автора идеи сожрут свои же сторонники. При этом совместное проживание и даже общая постель обручённых жениха и невесты может быть и вызовет недовольство у ретроградов, но с точки зрения закона или обычая предъявить Ольге и Михаилу ничего нельзя. Сегодня такое встречается сплошь и рядом, в том числе и в дворянских родах.
Ну а вторая половина, с договором между родами… Специально, зная биографию и характер Михаила, а может, потому что не было иных вариантов, Иоанн сейчас сделал крайне щедрое предложение, от которого не отказываются. Когда пятьсот лет назад только-только научились сознательно пробуждать дар, а магией едва начали пользоваться серьёзно и на постоянной основе, сильные чародеи были большой ценностью для любого рода. И уже тогда было понятно, что с большой вероятностью способности передаются по наследству. Однако переманивать к себе за деньги или же брать силой девушку или парня как племенного жеребца или кобылу в условиях тогдашних постоянных войн — это риск. Продавшегося за золото один раз всегда может перекупить кто-то ещё и заставить ударить в спину. Взятый невольником может отомстить. А возможностей у сильных магов — хоть отбавляй. Тогда и был придуман механизм договора между родами. Слабый род отдавал сильному способного парня или девушку, а взамен на оговорённое в договоре время получал защиту, причём не как вассал, а как друг и партнёр. Слова «мой хлеб — твой хлеб, мой меч — твой меч», были отнюдь не фигурой речи, клятва нерушимо закреплялась магически. Конкретно для Михаила и Оли это означало, что род Тёмниковых получит право поддержать молодую императрицу любыми возможными средствами вплоть до призыва гвардейцев вассальных родов, и окажется прав и по обычаю, и по закону. Хотя даже получив статус боярского, Тёмниковы не сравняются по мощи с Воронцовыми или Хабаровыми, это всё равно будет достаточно серьёзная политическая и военная сила, опираясь на которую Оля сможет укоротить любые излишне шустрые руки. Тем более народ в целом будет за Михаила: одни вспомнят про Столешниковых и увидят в консорте выходца из древнего рода, а другие поддержат как человека, который вроде упал на самое дно, но чуть ли не из простолюдинов поднялся снова до боярского статуса одними своими талантами. При этом раздавить все остальные фракции и полюса силы в империи, расставив своих родственников по всем ключевым постам при императрице, Михаил не в состоянии: Тёмниковых слишком мало. Вариант гарантирует восстановление баланса сил в империи между императором, Церковью, Думой и Дворянским собранием. Потому-то все за него и ухватились. Тёмниковы же за это получат, что следующие пятнадцать лет любая попытка нападения на сестёр Михаила и семью Энрикета будет приравниваться к государственной измене.
— Какой
— Когда прикажете, Ваше Величество. Для поддержания легенды Ольги Едигеевой разрешите показывать кольца — или их скрыть?
— Замечательно. Прикажу через два часа. Как раз хватит привести обоих в подобающий вид. Фотографов и прочей мишуры всё равно не будет, однако наследная цесаревна и её жених обязаны выглядеть прилично. Да, кольца можете показывать. Это упростит нам пребывание инкогнито моей дочери в университете, — Иоанн замолк, явно наслаждаясь оторопелым видом обоих. Дальше мягко, по-лисьи закончил мысль: — Или у вас есть какие-то возражения?
— Никак нет, Ваше Величество, — только и смог отрапортовать Михаил.
— Хорошо. Ну и поскольку на такие события положено дарить друг другу подарки… Свой, Михаил Юрьевич, ты, будем считать, сделал, и щедрый. Координаты полностью действующего сооружения альвов. Думаю, и со стороны невесты стоит отдариться. Чего попросишь себе? Я исполню.
— Ваше Величество. Я попрошу дать дворянство двум моим людям. Руслан Валерьевич Ругимов и Дмитрий Кузьмич Харитонов. Оба верные сыны России, которые немало сделали к её пользе. Дворянство станет им наградой, а ещё поможет и дальше служить на пользу империи.
— Да-а-а. Удивил ты меня, Михаил Юрьевич. Я ожидал совсем иной просьбы. Ну что же, так и быть. И чтобы это было именно моим подарком на помолвку, указы о присвоении дворянства вы увезёте с собой. А сейчас обоих не задерживаю. Идите. Готовьтесь.
Следующие несколько часов прошли для Михаила в каком-то полубреду. Вроде бы всё осознаёшь, каждое действие совершаешь разумно и понимая зачем. Но попробуй спроси, чего делал всего четверть часа назад, то в голове какая-то пустота. Более-менее взять себя в руки удалось, лишь когда священник начал благословлять и наставлять жениха и невесту, перед тем как надеть им кольца. И вот тут захотелось подобрать упавшую под ноги челюсть, потому что Михаил сообразил, что имел в виду император, когда сказал — свидетели будут из тех, с кем не посмеют спорить. Понятно, что обряд вёл настоятель дворцовой церкви, он в своём приходе по канону сейчас главнее любого епископа. Однако помогали ему не как обычно церковные служки, а лично митрополит Иосиф, отец Адриан и ещё один незнакомый Михаилу митрополит. То есть официальная позиция Церкви — брак освятить и поддержать. Остальные приглашённые — генерал Юсупов, глава генштаба и министр финансов. Учитывая влияние отца Адриана среди военных и репутации отца Иосифа — по совокупности это гарантия лояльности армии и крупного бизнеса из простолюдинов. Ещё был Никодим Воронцов — это поддержка Боярской думы… А вот почему последним гостем оказалась Алиса? Да, самая близкая подруга невесты, но даже не дворянка, экономически и политически — никто. И всё равно император посчитал нужным, чтобы она вошла в число избранных. Добавить странную фразу, которая всплыла в памяти: «Ты сама будешь уговаривать Алису». Почему именно уговаривать, а не приказать?
Сразу после завершения обряда обручения жениха и невесту отвели каждого в свои апартаменты. Завтра они уедут в поместье Тёмниковых, как и где там будут жить — никого не касается. Но хотя бы одну ночь после помолвки обязаны провести раздельно. Тем более в конце ноября уже в восемнадцать часов в Москве наступает астрономическая ночь, а ехать по темноте небезопасно. Михаил мысленно помечтал — сегодня последний раз, когда они ночуют вот так, далеко друг от друга. Впрочем, оба так вымотались, что ночь пролетит как одно мгновение, а уж завтра они наверстают упущенное…
Когда слуга доложил — господина Тёмникова просит о встрече гость, Михаил мысленно застонал: «За что?!» Сейчас хотелось лишь упасть на кровать и ничего не делать. Тем более Михаил успел скинуть парадный костюм, надел халат и собирался идти в душ перед сном. Дальше сам себе ответил, дескать, раз уж ввязался в политику на уровне страны, вопрос не имеет смысла. Статус резиденции в Софьино как нейтральной площадки переговоров никто не отменял. Ну а гость наверняка торопится поговорить именно сегодня не просто так, ибо завтра в нынешней политической ситуации может оказаться слишком поздно.
— Хорошо. Передайте, что пусть меня ждут в гостиной. Извинитесь, что я буду через четверть часа.
Гостиная выглядела приятно и обставлена вроде бы соответственно статусу, но и только. Никакой позолоченной лепнины и показной роскоши, лишнего дорогого бархата в обивке мебели или парчи занавесок, строгий классицизм. В центре возле камина, сейчас горящего не для тепла, а чисто для настроения и антуража — невысокий столик и пара кресел, одно из которых занимал Никодим Воронцов.
— Здравствуйте, Никодим Феоктистович. Извините за задержку, спать уже ложился.