Том 2. Стихотворения 1832-1841

Лермонтов Михаил Юрьевич

К *** («Когда твой друг с пророческой тоскою…»)^*

Когда твой друг с пророческой тоскоюТебе вверял толпу своих забот,Не знала ты невинною душою,Что смерть его позорная зовет,Что голова, любимая тобою,С твоей груди на плаху перейдет;Он был рожден для мирных вдохновений,Для славы, для надежд; — но меж людейОн не годился; и враждебный генийЕго душе не наложил цепей;И не слыхал творец его молений,И он погиб во цвете лучших дней;И близок час… и жизнь его потонетВ забвенье, без следа, как звук пустой;Никто слезы прощальной не уронит,Чтоб смыть упрек, оправданный толпой,И лишь волна полночная простонетНад сердцем, где хранился образ твой!

Гость (Быль)^*

(Посвящается ***)

Кларису

юноша любил, Давно тому назад.Он сердце девы получил: А сердце — лучший клад.Уж громкий колокол гудёт,И в церкве поп с венцами ждет.И вдруг раздался крик войны, Подъяты знамена:Спешат отечества сыны — И ноги в стремена!Идет Калмар, томим тоской,Проститься с девой молодой.«Клянись, что вечно, — молвил он, — Мне не изменишь ты! —Пускай холодной смерти сон, О, дева красоты,Нас осеняет под землей,Коль не венцы любви святой!»Клариса клятву говорит, Дрожит слеза в очах,Разлуки поцелуй горит На розовых устах:«Вот поцелуй последний мой —С тобою в храм и в гроб с тобой!»— Итак, прости! жалей меня: Печален мой удел! —Калмар садится на коня, И вихрем полетел…Дни мчатся… снег в полях лежит…Всё дева плачет да грустит…Вот и весна явилась вновь, И в солнце прежний жар.Проходит женская любовь, , забыт Калмар!И должен получить другойЕе красу с ее рукой.С невестой под руку жених Пирует за столом,Гостей обходит и родных Стакан, шипя вином.Пир брачный весело шумит;Лишь молча гость один сидит.На нем шелом избит в боях, Под хладной сталью лик,И плаш, изорван на плечах, И ржавый меч велик.Сидит он прям и недвижим,И речь начать боятся с ним…«Что гость любезный наш не пьет, — Клариса вдруг к нему, —И что он нить не перервет Молчанью своему?Кто он? откуда в нашу дверь?Могу ли я узнать теперь?»Не стон, не вздох он испустил — Какой-то странный звукНевольным страхом поразил Мою невесту вдруг.Все гости: ах! — открыл пришлецЛицо свое: то был мертвец.Трепещут все, спасенья нет, Жених забыл свой меч.«Ты помнишь ли, — сказал скелет, — Свою прощальну речь:Калмар забыт не будет мной;С тобою в храм и в гроб с тобой!Калмар твой пал на битве — там, В отчаянной борьбе.Венец, девица, в гробе нам: Я верен был тебе!..»Он обхватил ее рукой,И оба скрылись под землей.В том доме каждый круглый год Две тени, говорят,(Когда меж звезд луна бредет, И все живые спят)Являются, как легкий дым,Бродя по комнатам пустым!..

«Non, si j'en crois mon esperance…» ^*

Non, si j'en crois mon esp'eranceJ'attends un meilleur avenir.Je serai malgr'e la distancePr`es de vous par le souvenir.Errant sur un autre rivage,De loin je vous suivrai,Et sur vous si grondait l'orage,Rappelez-moi, je reviendrai. [12]

Н. Н. Арсеньеву ^*

12

Перевод:

Нет, веря в этом моей надежде,я жду лучшего будущего.Преодолев расстояние,я буду около вас силой воспоминания.— Блуждая на другом берегу,я издали буду следовать за вами;и если над вами разразится гроза,позовите меня, — и я вернусь.

(Франц.). — Ред.

Дай бог, чтоб ты не соблазнялсяПриманкой сладкой бытия,Чтоб дух твой в небо не умчался,Чтоб не иссякла плоть твоя;Пусть покровительство судьбиныПовсюду будет над тобой,Чтоб ум твой не вскружили виныИ взор красавицы младой;Ланиты и вино нередкоФальшивой краскою блестят;Вино поддельное, кокетка,Для головы и сердца — яд!

«Опять, народные витии…»^*

1

Опять, народные витии,За дело падшее ЛитвыНа

славу гордую РоссииОпять шумя восстали вы.Уж вас казнил могучим словомПоэт, восставший в блеске новомОт продолжительного сна,И порицания покровомОдел он ваши имена.

2

Что это: вызов ли надменный,На битву ль бешеный призыв?Иль голос зависти смущенной,Бессилья злобного порыв?..Да, хитрой зависти ехиднаВас пожирает; вам обиднаВеличья нашего заря;Вам солнца божьего не видноЗа солнцем русского царя.

3

Давно привыкшие венцамиИ уважением играть,Вы мнили грязными рукамиВенец блестящий запятнать.Вам непонятно, вам несродноВсё, что высоко, благородно;Не знали вы, что грозный щитЛюбви и гордости народнойОт вас венец тот сохранит.

<4>

Безумцы мелкие, вы правы,Мы чужды ложного стыда!

<5>

Но честь России невредима.И вам смеясь внимает свет…Так в дни воинственные Рима,Во дни торжественных побед,Когда триумфом шел ФабрицийИ раздавался по столицеВосторга благодарный клик,Бежал за светлой колесницейОдин наемный клеветник.

«Когда надежде недоступный…»^*

Когда надежде недоступный,Не смея плакать и любить,Пороки юности преступнойЯ мнил страданьем искупить;Когда былое ежечасноОчам являлося моимИ всё, что свято и прекрасно,Отозвалося мне чужим;Тогда молитвой безрассуднойЯ долго богу докучалИ вдруг услышал голос чудный.«Чего ты просишь?» он вещал;«Ты жить устал? — но я ль виновен;Смири страстей своих порыв;Будь как другие хладнокровен,Будь как другие терпелив.Твое блаженство было ложно;Ужель мечты тебе так жаль?Глупец! где посох твой дорожный?Возьми его, пускайся в даль;Пойдешь ли ты через пустынюИль город пышный и большой,Не обожай ничью святыню,Нигде приют себе не строй».

«Ах! ныне я не тот совсем…»^*

Ах! ныне я не тот совсем,Меня друзья бы не узнали,И на челе тогда моемВласы седые не блистали.Я был еще совсем не стар;А иссушил мне сердце жарСтрастей, явилися морщиныИ ненавистные седины,Но и теперь преклонных летЯ презираю тяготенье.Я знал еще души волненье —Любви минувшей грозный след.Но говорю: краса Терезы…Теперь среди полночной грезыМне кажется: идет онаМежду каштанов и черешен…Катится по небу луна…Как я доволен и утешен!Я вижу кудри… взор живойГорячей влагою оделся…Как жемчуг перси белизной.Так живо образ дорогойВ уме моем напечатлелся!Стан невысокий помню яИ азиатские движенья,Уста пурпурные ея,Стыда румянец и смятенье…Но полно! полно! я любил,Я чувств своих не изменил!.. Любовь, сокрывшись в сердце диком,В одних лишь крайностях горитИ вечно (тщетно рок свирепыйВосстал) меня не охладит,И тень минувшего бежитПоныне всюду за Мазепой…

«Он был в краю святом…»^*

Он был в краю святом,На холмах Палестины.Стальной его шеломИссекли сарацины.Понес он в край святойЦветущие ланиты;Вернулся он домойПлешивый и избитый.Неверных он громилОбеими руками —Ни жен их не щадил,Ни малых с стариками.Встречаясь с ним подчас,Смущалися красотки;Он п…. их не раз,Перебирая четки.Вернулся он в свой домБез славы и без злата;Глядит — детей содом,Жена его брюхата.Пришибло старика…

«Никто моим словам не внемлет… я один…»^*

Никто моим словам не внемлет… я один.День гаснет… красными рисуясь полосами,На запад уклонились тучи, и каминТрещит передо мной. — Я полон весь мечтами,О будущем… и дни мои толпойОднообразною проходят предо мной,И тщетно я ищу смущенными очамиМеж них хоть день один, отмеченный судьбой!