Том 20. Дни печали мисс Халагген
Шрифт:
Она повисла на нем и закрыла глаза. Эдди услышал шум голосов в коридоре и резко встряхнул девушку.
— Меня ищет полиция. Держись спокойно и делай то, что я тебе скажу. Ложись. — Он отнес ее на кровать и накрыл простыней. — Никакого шума, понятно?
— Я… Я ничего не скажу, — ответила она, не отрывая глаз от его лица.
— Молодец, малышка.
Эдди выключил свет, и комната погрузилась в темноту. Затем он лег на пол позади кровати.
— Если они войдут сюда и найдут меня, то будет перестрелка и тебя могут убить. Так что не вздумай кричать.
— Я не буду
Слышно было, как открываются двери и переговариваются полицейские. Они обследовали все номера подряд.
— Если они войдут сюда, — напомнил Эдди, лежа под кроватью, — постарайся, чтобы они ничего не заметили. — Он нащупал под простыней руку девушки. К великому удивлению, она не пыталась вырваться.
Он невольно подмигнул ей в темноте.
— Не нужно меня бояться.
— Я и не боюсь, — ответила она, почти успокоившись…
Эдди слышал прерывистое дыхание девушки и удары своего сердца. Наконец раздались шаги у их двери, и она распахнулась. Эдди поднял револьвер, а девушка сильнее сжала его руку. Луч электрического фонаря обежал комнату.
Девушка вскрикнула.
— Кто тут? — голос у нее дрожал.
— Полиция, — проворчал человек у двери. — Вы одна?
— А что здесь происходит?
— Мы ищем двух убийц, — ответил полицейский. — Не будем вас беспокоить. Лучше закройтесь на ключ, мисс.
Тяжелые шаги удалились. Эдди глубоко вздохнул. Он встал, запер дверь, потом подошел к кровати и сел на пол у изголовья.
— Спасибо, девочка, — сказал он. — Ты была замечательна. Я побуду еще немного, а когда все успокоится, тихонько удалюсь отсюда. Не волнуйся и не думай больше обо мне. Я тебя не буду беспокоить.
Девушка с любопытством молча смотрела на него, пытаясь в слабом свете уличного фонаря разглядеть своего непрошеного и опасного гостя. Сидеть на полу было неудобно, жестко, и он пересел на край кровати.
— У меня сводит ноги, — сказал он с улыбкой. — А ты, если хочешь, спи.
— Мне не хочется спать. Вы меня ужасно напугали, но теперь это, конечно, прошло. И я больше не боюсь вас.
— Это хорошо. А то ведь я тоже ужасно напуган.
Прошел еще час, прежде чем шум в отеле затих и полицейские машины начали разъезжаться. Эдди думал о Флинне. Удалось ли ему уйти? Он надеялся, что удалось. Флинн не раз попадал в такие переделки.
После долгого молчания девушка произнесла:
— Все это было совсем как в кино. Все эти выстрелы… Если бы вы не держали меня за руку, я бы закричала.
Эдди посмотрел на нее, чувствуя, что она его вдруг заинтересовала.
— Если ты захочешь, чтобы я снова взял твою руку, ты мне только скажи.
Она нервно рассмеялась.
— Теперь мне не хочется кричать.
Он встал и подошел к окну. Улица, недавно кишевшая зеваками, опустела. Последняя полицейская машина собралась отъезжать.
— Хорошо это или плохо, но я попытаюсь уйти. Можно сказать — сеанс закончен. — Он подошел к кровати и улыбнулся девушке. — Я тебе благодарен, девочка, ты была просто замечательна.
Она села на кровати.
— Вы уверены, что вам не грозит больше опасность?
— Как сказать… Но не могу же я оставаться
Она снова легла.
— Это действительно невозможно?
Она говорила так тихо, что он едва расслышал ее слова.
— Я что-то не понял… Ты хочешь, чтобы я остался?
— Вы заставляете меня краснеть, — прошептала она, закрывая лицо руками. — Разве такие вопросы задают даме?..
В назначенное время в газете «Трибьюн» появилось объявление о продаже партии черных очков. Мамаша Гриссон бросила газету доку.
— Добыча готова, — с усмешкой сказала она. — Теперь остается только подобрать ее, а это очень просто. Напиши Блендишу, док. Пусть он едет вдоль насыпи железной дороги, что ведет на станцию Максуэлл. Дорога там идет вдоль железнодорожного полотна. Он должен знать ее. Пусть появится там в час ночи. — Она повернулась к Флинну и Уоппи. — Вы будете там. Пусть он бросит чемодан на дорогу, когда увидит свет фонарика. Без сомнения, федеральная полиция может быть предупреждена, но дорога на этом участке совершенно прямая, так что вы заметите их. Машина Блендиша не должна останавливаться. Предупредите его, док, что за ним будут наблюдать, начиная от его дома. Так что если он предупредит ФБР или выкинет какую-нибудь другую штучку, то пострадает его дочь. — Она вновь повернулась к Уоппи: — Вы ничем не рискуете. Блендиш слишком боится за свою дочь, но если полиция все же сядет вам на хвост, бросайте чемодан и смывайтесь. Они не посмеют вас преследовать из-за девушки.
— Это будет завтра вечером? — поинтересовался Флинн, полулежа в глубоком кресле и жуя сигарету.
— Совершенно точно.
— Мне показалось, будто вы говорили, что девушка будет ликвидирована? — спросил он, глядя на нее. — Так чего же мы ждем?
Мамаша подобралась, глаза ее зло блеснули.
— Она исчезнет, как только мы получим выкуп.
— А к чему ждать?
— Ты с кем разговариваешь, — взорвалась она. — Закрой пасть!
Флинн бросил взгляд на дока, но тот отвел глаза и, что-то пробормотав, вышел из комнаты.
— Что происходит с бедной девочкой? — снова спросил Флинн. — Вчера я видел, как этот старый хрыч выходил из ее комнаты со шприцем в руках.
Лицо мамаши стало багровым.
— Не твое дело! Если тебе нечего больше делать, кроме как шарить по дому, подыщи себе другое занятие!
Ее тон обеспокоил Флинна.
— Ладно, ладно, — поспешно сказал он. — Если я что-то и говорил, так это просто так, пустая болтовня.
— Можешь трепать языком с кем-нибудь другим, а меня оставь в покое.
Флинн понял, что он может нарваться на крупную неприятность, и решил ретироваться.
После минутного размышления Уоппи последовал его примеру. Они поднялись на второй этаж и зашли к Эдди. Тот читал, лежа на постели.
— Салют, подонки! — приветствовал он вошедших. У него было хорошее настроение. — Что нового?
Флинн уселся на кровати, а Уоппи оседлал стул.
— Завтра вечером будем собирать урожай, — объявил Уоппи. — В «Трибьюн» появилось объявление.
— Миллион долларов! — воскликнул Эдди, откинувшись на подушку. — Вы представляете, что это такое? Мы богачи!