Том 20. Дни печали мисс Халагген
Шрифт:
— Заткнись, — проворчал Флинн. Он жалел, что рядом с ним нет Эдди. Уоппи действовал ему на нервы. В случае любой неожиданности они с Эдди выпутались бы наверняка. Уоппи еще слишком импульсивен. Каждый раз, когда дело доходило до стрельбы, он первым открывал огонь.
— Я слышу машину, — всполошился Уоппи. И действительно, вдалеке блеснули яркие фары.
— Это он! — воскликнул Флинн. Схватив фонарик, он стремительно выскочил из машины. Машина приближалась очень быстро. Когда до нее стало метров триста, Флинн посигналил. Уоппи наблюдал за его действиями, держа
Они вместе вскочили в «бьюик», и Уоппи, поставив чемодан на пол, резко рванул с места. Флинн все время вертел головой, высматривая, нет ли погони. Но ни одна машина не преследовала их.
— Все в порядке, — через некоторое время сказал Флинн. — Можно возвращаться домой.
Когда они вошли в гостиную, их ожидала вся банда. Флинн поставил чемодан на стол, j — Добыча, мамаша! Все произошло именно так, как вы и предполагали.
Мамаша Гриссон медленно подошла к столу, как-то заторможенно открыла чемодан. Все сгрудились возле нее, даже Слим заинтересовался. Вид аккуратно уложенных банковских билетов потряс их. Никто из них еще ни разу не видел такого количества денег.
— Вот это да! — воскликнул Эдди.
Слим с открытым ртом, тяжело дыша, наклонился к чемодану.
— Вот мы и добились! — сказала мамаша. — Миллион долларов! Наконец-то!
— Ну, мамаша, начинайте дележку, — поторопил ее Эдди. — Я сгораю от нетерпения пощупать свои деньги. Сколько приходится на голову?
— Да, — сказал Уоппи, тоже порядком возбужденный. — Так сколько приходится на брата?
Мамаша закрыла чемодан и застегнула замки. Затем посмотрела на окружающих и села на свое место. Банда с недоумением уставилась на нее.
— Что случилось? — с нетерпением спросил Эдди. — Делите добычу!
— У всех билетов в чемодане одна серия, — заявила она. Эти деньги сущий динамит.
— Что вы говорите? — всполошился Эдди. — Ими нельзя пользоваться?
— Безусловно, можно, если вы хотите на следующий день отправиться в газовую камеру.
— Но тогда, черт побери, зачем было нужно прилагать столько усилий? — воскликнул Эдди.
— Не волнуйтесь, — успокоила всех мамаша. — Я продумала этот вопрос. Я отправлю деньги Шульбергу, который пустит их в оборот через несколько лет, а взамен даст нам полмиллиона долларов, которыми можно пользоваться сейчас. Это все же лучше, чем миллион, который лежит без дела.
Неожиданно Слим плюнул через плечо в камин.
— Разговаривать, это ты умеешь, — проговорил он и лег на диван, уткнувшись в какой-то журнал.
— Есть о чем подумать, — заявил Эдди. — Я рассчитывал на пятую часть.
— Я не сомневаюсь, — мамаша разразилась хохотом.
— Тогда по сколько мы получим? —
— Вы получите по три сотни на каждого. И ни цента больше.
— Вы шутите? По три сотни? — крикнул Эдди с перекошенным лицом. — Как все это понимать?
— Это ваши карманные деньги, — объяснила мамаша. — Каждому из вас полагается по двести тысяч долларов, но вы их никогда не увидите. Я слишком хорошо вас всех знаю. Если вам отдать эти деньги на руки, через неделю вы встретитесь в одной камере. Вы не найдете ничего лучшего, как швырять деньги направо и налево. Таким образом большинство и попадается. Они не могут удержаться от соблазна и начинают сорить деньгами, и это все. Не успеют они оглянуться, как уж» в полицейском участке. Что, интересно знать, ты скажешь полиции, когда там поинтересуются, откуда у тебя столько денег? — она указала пальцем на Эдди.
Эдди открыл было рог, чтобы ответить, но так ничего и не сказал, так как понимал — мамаша, как всегда, права.
— Это верно, — признался он. — Но тем не менее это обидно. Я уже считал себя богатым человеком…
— Теперь я объясню, что мы сделаем с добычей, — сказала мамаша. — Мы займемся коммерцией. Купим «Парадиз-клуб». Заново его отделаем, пригласим девочек и будем грести деньги лопатой. Имея полмиллиона долларов, мы откроем лучшее кабаре в городе. Мне уже тошно командовать бандой жуликов. Теперь пришло время делать большие дела, и мы приступим к этому прямо сейчас. Что вы на это скажете?
Четверо мужчин заулыбались, только Слим продолжал равно, душно листать журнал.
— Вы как всегда правы, мамаша, — согласился док. — Я — «за».
— Я тоже, — присоединился Эдди. — Это замечательная идея.
— Что ж, мне это тоже подходит, — согласился Флинн.
— В клубе будет ресторан? — спросил Уоппи. — Я смогу заниматься кухней?
— Да, Уоппи. Каждый из нас будет заниматься своим делом и получать определенный процент с дохода кабаре. Все вы станете богатыми, и у вас будет надежное объяснение этому.
— Минуточку, — проговорил Эдди. — Вдруг полиция заинтересуется, откуда мы взяли деньги на покупку клуба? Что вы им тогда скажете?
— Все продумано. Шульберг скажет, что дал нам денег взаймы. Это входит в наше с ним соглашение.
— Больше не о чем говорить, — развел руками Эдди. — Вы продумали все. Когда начинаем?
— Немедленно. Нет оснований откладывать. Клуб я куплю завтра.
— Теперь, — заметил Флинн, — нам остается только избавиться от девочки. Вы уже сказали доку, что он должен сделать?
Благодушное настроение мамаши сразу испарилось. Она подобралась, лицо ее покраснело. Слим отбросил журнал и вскочил на ноги. Его желтые глаза засверкали.
— Избавиться? — переспросил он. — Что все это значит? И что нужно объяснять доку?
— Ничего, — ответила мамаша, сверля Флинна испепеляющим взглядом.
Эдди тоже решил, что настал момент для объяснений.
— В конце концов, мамаша, что мы будем делать с девчонкой? — спросил он, отходя от Слима, который при этих словах весь напрягся.