Том 22. Избранные дневники 1895-1910

Толстой Лев Николаевич

16 февраля. […] Был Буланже. Недоволен моей статьей. Немного тяжело, не имея никаких практических интересов, иметь сношения с людьми, руководимыми преимущественно этими интересами. […]

[17 февраля. ] Жив. Получил трогательное письмо от киевского студента, уговаривающее меня уйти из дому в бедность^*. Здоровье лучше. Все утро поправлял письмо о Будде и отвечал письма. Саше не лучше. Креплюсь. Сейчас 6-й час. Немного походил и поспал. Вечером тоже занимался. И все неясно распределение.

18

февраля. Не мог заснуть до 3-го часа. Нынче с утра писал книжечки «О жизни». И все путаюсь в распределении. Мало интересных писем. Да, немного поправил статью о Будде. Немного походил. Саше лучше, но не перестаю бояться. Что-то очень нужное думал, стараюсь вспомнить. Теперь 12-й час, ложусь.

19 февраля. Пишу слабый, перед сном. Усердно составлял книжки. Ездил верхом. Миташа. Не могу преодолеть недоброго чувства… Был у Марьи Александровны.

[20 февраля. ]Саша мила, хороша и тем более страшна в дурные минуты — не ее, а мои. Жив. Все усердно работаю над книжечками. Кончил 28. «О настоящем», мне нравится. Письмо от Черткова. Датский еврей, очень интересный. Ездил верхом с Душаном. Потом Гольденблат. Немного поправил письмо Поссе. Ложусь спать. Саше совсем лучше — хорошо.

[21 февраля. ] Жив. Теперь 12-й час, ложусь спать. Хорошие письма. Закончил все книжки^*. Ездил верхом. Саша все плоха. Думал об избавлении. Вечер с Молоствовыми.

[24 февраля. ] Два дня пропустил. […]

22. Утром встретил матроса политического. Я направил его в Телятинки и написал Черткову^*. Кажется, поправлял письмо Поссе. Обед и вечер с Молоствовыми. Все не могу забыть о мнении людей. Ездил с Павлычем в Телятинки.

23-го. Далеко ходил навстречу Филе. Кажется, поправлял письмо Поссе и письма. Ездил в Овсянниково. Вечером закончил письмо Поссе. Вечером читали статью о «Barricade»^*. Написал письма Lehr’у и о Масарике. Заболела нога.

Сегодня, 24-го, очистил все письма и окончательно Поссе. Написал письма. Нездоровится, но держусь. Теперь 4 часа. Вечером читал о Бурже и написал письмо Гальперину.

25 февраля. Очень дурно спал. Удивительное состояние — точно молодой во сне. Встал рано. Ходил. Хорошо говорил с пьяницей, который признавался, что обманывает баб — смывает порчу и все пропивает. Целый день d’une humeur de chien [85] . Написал целый рассказ «Ходынка», очень плохо. В постели написал ответ Мельникову. Не выходил днем. Вечером читал философию и, по совету Душана, написал письмо чехам ^* . Теперь 12 часов, ложусь спать.

85

в скверном настроении (фр.).

26 февраля 1910. Очень слабо себя чувствую. Ничего

не ел. Готовлюсь к смерти, но плохо. Не равнодушен. Поправлял «О боге». Нехорошо поправлял, но книжечка хороша. Утром гулял. Еврей просил рекомендовать его литераторам. Немножко разгорячило. Тоже за обедом не удержался. Записал в книжечке, но не переписал, две мысли и одну аллегорию, которую видел во сне. Сашу не видал. Ложусь спать немного посвежей. Будет писать. Откупался.

27 февраля. Встал бодрее. Пошел ходить. Приехавшие казаки: хочет установить царство небесное на земле: смешение религиозного с мирским. И слава людская, и устроительство. Но трогательные. Приехали нарочно. Занимался книжечками: «Бог и грехи», «Соблазны и суеверия» — нехороши. Письма от Черткова и других интересные.

Ответил: Лапшину, редактору «Новой Руси». Не выходил, поспал перед обедом и теперь иду обедать. […]

28 февраля. Встал довольно бодро. Много ходил. Писал письма. Проводил казаков и матроса, а также и хохла-алкоголика с женой. Саша встала. Поеду в санях покататься, только позавтракаю.

Ездил с Леной. Вечером приятно у Саши. Читал Super Tramp. Плохие английские шуточки, тоже и в предисловии Шо^*.

2 марта. Встал рано. Очень слаб. Написал письма. Кое-как поправил одну книжечку. Заснул в 3 от слабости. Ездил на Козловку. Обедал. Приехал Шестов. Малоинтересен — «литератор» и никак не философ^*. […]

3 марта. Все то же: такая же слабость, хотя немного получше, но все так же не работается. Одну книжку плохо поправил. Письмо одно незначительное написал. Ездил с Булгаковым далеко верхом. Записать:

1) Одни люди думают для себя и потом, когда им кажется, что мысли их новы и нужны, сообщают их людям, другие думают для того, чтобы сообщить свои мысли людям, и когда они сообщили свои мысли людям, особенно если люди хвалят их, считают эти мысли истиной.

Иду обедать. Дурно поступил с малым, пришедшим из Тулы, которому Иванова не добыла место. Вместо того чтобы поговорить с ним, придумать что-нибудь, я — это было при возвращении домой — так устал, что ничего не сделал.

4 и 5 марта. Вчера было хуже всех дней. Немного работал. Написал письма. Ездил к Марье Александровне. Очень замечательный Андрей Тарасов из Тамбова, мужик. Умен и тверд. Еще письмо от Досева. Вечером Гольденвейзер. К стыду своему, волнует игра.

Нынче лучше. Писал письма и 10-ю книжку. Ездил в Телятинки с Андреем Тарасовым и радостно говорил с ним и с Сережей Поповым. Вечером читал интересный роман «Eссе sacerdos»^*. Сейчас ложусь спать.

6 марта. Встал еще бодрее вчерашнего. Ходил далеко, потом письмо. Одно, исповедь бывшего революционера, очень порадовавшее и тронувшее меня. Видишь кое-когда радостные плоды, и очень радостные. Потом поправил две книжки, 12-ю и 13-ю. Ездил верхом, очень приятно и немного. Сейчас ложусь спать перед обедом. Приехал Стахович. Очень уж чужда эта и политика, и роскошь, и quasi-аристократизм. Ложусь спать. Уехали Сухотины и Булгаков. То ли дело Андрей Тарасов и Сережа Попов, а не Стахович.