Том 24. Статьи, речи, приветствия 1907-1928
Шрифт:
Снова, как хищные звери, ощерились народы Европы и скалят друг на друга зубы. Снова охватил их припадок бешенства, влекущий к кровопролитию и разгрому. Близок миг, когда они опять вцепятся друг другу в горло и начнётся схватка, — схватка, угрожающая стать ещё более постыдной, чем всё то, что испытано уже за четыре года крови и ужасов. И на этот раз она кончится полным распадом культуры и мирового хозяйства.
В предвидении новой бойни промышленники Соединённых Штатов запасают, по-видимому, горы военного снаряжения, чтобы скорейшим и блистательнейшим образом искалечить и уничтожить миллионы людей. «Дело — так дело; дело стоять не может, не так ли?»
Известно, что этот новый, особо основательный способ укладывать одним махом тысячи людей применён впервые в мировой войне, — этого обстоятельства забывать не следует: тут не только исходный пункт нового «научного завоевания», тут новая эра в истории массовых убийств.
Если Эджвудский арсенал поставлял в последнюю войну ежедневно 200 000 газовых бомб, то смеем надеяться, что для новой мировой бойни он в состоянии будет изготовлять по два миллиона этих страшных штук. Человечество может пребывать в мире и чувствовать себя в безопасности, ибо меры принимаются энергичные — поскольку речь идёт об его истреблении.
Все специалисты по части уничтожения людей сходятся в том, что ближайшая война будет «газовою» войною. Майор В. Лефевр, чьей книге «Рейнская проблема» предпослано хвалебное предисловие таких авторитетов в Тамерлановом искусстве, как маршал Фош и сэр Генри Вильсон, — майор Лефевр говорит:
«Будут открыты, по всей вероятности, новые газы, действующие непосредственно на определённые органы человека, например, на мозг или на другие центры, от которых зависит психическое и нравственное равновесие человека.»
Средство совершенно новое и весьма действенное — превращать людей тысячами в дураков в подлинном смысле этого слова, в сумасшедших, в идиотов и кретинов. Надо думать, что правительства, столь заботливо оберегающие жизнь своих подданных, не преминут украсить землю многими тысячами больниц для призрения несчастных сумасшедших, жертв грядущей войны. Майор Лефевр называет далее:
«Перед лицом бесчисленных возможностей, заключённых ещё в органической химии, и при беспредельной утончённости методов их познания и применения химическая война становится, пожалуй, наиболее волнующей проблемой в деле воссоздания вселенной.»
В высшей степени оригинальная система «воссоздания вселенной»! Мир будет воссоздан при помощи орудий уничтожения миллионов представителей одарённейших рас нашей планеты, путём истребления европейцев, арийцев — людей, создавших лучшую из всех культур, искусства чудодейственной мощи и победоносную науку, — науку, которая, в конце концов, должна честно и хладнокровно служить целям самоубийства и самоуничтожения. Ибо, если начинённые газами бомбы градом посыплются на города, они не пощадят, конечно, университетов и лабораторий, а заодно и профессоров, истинных творцов науки разрушения.
Можно допустить, пожалуй, что в широких народных массах — в «пушечном мясе» — возгорится, в конце концов, огонь разума и, просветлённые им, невежественные люди сумеют правильно оценить ту роль, которую сыграла наука в деле угашения жизни. Я знаю, конечно, что это фантастическое предположение. Я хорошо помню, как «массы» с энергией, достойной лучшей участи, занимались четыре года сплошь взаимным истреблением, а потом, покончив с этим скверным и кровавым
Замечу мимоходом, что в составе вооружённых масс были сотни тысяч социалистов и гуманистов и что все миллионы этих самоубийц — христиане.
Вот уже тридцать лет, как я разрешаю себе сомневаться в том, что общество, среди которого я живу, действительно исповедует христианство и человечность, хоть европейская литература и пытается упорно уверить меня в неосновательности моих сомнений. Европа и Америка всюду значатся христианскими странами; принято считать, что оба материка населены в значительной своей части человеческими существами, исповедующими христианскую религию и постигающими её. Литературе я верю больше, чем людям. Но один из этих христиан, известный английский лётчик полковник Мур, говорит:
«Трагедия воздушной войны заключается в практической невозможности защититься от внезапного нападения.»
Другой «аэроспец» на вопрос, как приспособить воздушный флот для целей обороны государства, отвечает так:
«Всё это ни к чему. Военному ведомству остаётся только одно — заготовить в достаточном количестве пилюли с быстродействующим ядом и распределить их, по объявлении войны, среди населения. Только таким путём можно избавить людей от мучительной смерти, неминуемо грозящей им в волнах ядовитого газа, среди грохота взрывающихся и горящих зданий.»
Вот она, страшная гримаса скорченного в смертной агонии гуманизма; вот она, заповедь из библии наших дней, гласящая: «Если любишь ближнего своего, убей его немедля».
Картина надвигающейся войны представляется взору одного из знатоков этого искусства в следующем виде:
«В одну прекрасную ночь несколько тысяч бесшумно работающих летательных машин, не дожидаясь совершенно излишнего объявления войны, облетят со скоростью 200–300 километров в час все наши города, держась на высоте, недоступной человеческому глазу. Каждый аппарат может сбросить бомбу, содержащую около 200 фунтов тринитротолуола. Одной такой бомбы достаточно, чтобы обратить в развалины целые кварталы Лондона. Прицельные приспособления этих аэропланов обладают такой точностью, что бомба с высоты 6000 футов попадает в дымовую трубу военного судна.»
Это — цитата из доклада председателя воздушной комиссии британского парламента. Другой специалист добавляет:
«Аэропланы будут сбрасывать бомбы, начинённые ядовитыми газами, а также бациллами холеры, чумы и других болезней. Техническая сторона этого дела разрабатывается в военных учреждениях.»
Как успокоительно всё-таки звучат слова: «техническая сторона разрабатывается…», в особенности, если вспомнить, что будущая война будет «войною в тылу», то есть войною против тех, кто, послав своих сыновей на фронт, остался в городах. Очень полезно и в высшей степени интересно — чтобы преисполниться отвращением — почитать книги, посвящённые технике будущей войны. Поразительно живо и необычайно убедительно развёртывают они картину злобного, неистового безумия, в которое погружено европейское общество и с которым оно всё больше сживается в XX веке христианской эры.