Том 24. В зыбкой тени
Шрифт:
Эл Хадсон был высок, обладал привлекательной внешностью и утонченными, манерами. Роскошные белокурые волосы волнами спускались на воротник. Зубы, которые он чистил не менее трех раз в день, жемчужно вспыхивали, когда улыбка появлялась на его лице… Жил он в роскоши и, если уж пил, то только «Шато» урожая 59-го года или «Дон Периньон» 28-го.
В клубе у него были отдельные апартаменты и если ему нравился какой-нибудь мальчик, он просто отводил его к себе — все уже к этому привыкли.
Террел почему-то пришел к выводу, что единственный человек, который может его раскрутить, — Лепски. Том звезд
— Я вам внимаю, дорогуша, — сказал Хадсон обволакивающим голосом. Он достал надушенный шелковый платок и томно помахал им перед носом.
Лепски не стал разводить антимонии и кратко объяснил, кто он и откуда. Эл Хадсон был родом из Англии. Много лет назад он был Его Светлостью герцогом, до тех пор, пока у него не приключилась неприятная история из-за мальчика-бойскаута, сына камердинера. Когда честерфилдская полиция начала копаться в подноготной Хадсона, он покинул родные берега и с удовлетворением принял пост секретаря самого блестящего бридж-клуба Флориды.
Хадсон слушал, что говорил ему Лепски, и не верил ни одному слову.
— Нет, это невозможно. Маньяк-убийца среди наших слуг? Нет и еще раз нет!
Лепски не любил гомосексуалистов так же, как Хадсон не любил фараонов.
— Мы ищем индейца. — Том был терпелив и настойчив. — Подозреваемому должно быть лет двадцать пять-двадцать шесть, но он может оказаться и моложе года на три. Длинные черные волосы, одет в желтую с белым рубашку и повседневные джинсы. У вас служит такой парень?
— Такой молоденький? — Хадсон поморщился. — Нет, весь обслуживающий персонал преимущественно в возрасте. Индейцы тоже. Они работают тут годами. Да, годами… А что касается цветастой рубашки, — он закинул голову и рассмеялся, по мнению Лепски, как старая кокотка, — то все семинолы любят кричащую расцветку. Вы уверены, что искать снайпера-психопата нужно именно у нас?
— Да, уверены. Эта птичка выпорхнула из вашего гнездышка. Двое из членов вашего клуба убиты. Третий разбился. Умерла, вернее, убита его любовница. Так что связь между вашим клубом и убийцей очевидна. Мы знаем, что маньяк — индеец-семинол. Разве не может быть так, что один из ваших служащих на досуге подстреливает ваших же клиентов?
Улыбка Хадсона была шедевром его дантиста.
— Уверяю вас, мой друг, это совсем не так. Наши служащие прошли проверку. Они нас любят. У вас не должно быть никаких сомнений относительно семинолов, зачисленных в штат клуба, это вполне лояльные люди.
— Может, кто-то из них не поладил с клубным начальством? — настаивал Лепски. — И вообразил, что с ним здесь плохо поступили?
Хадсон был по-настоящему потрясен.
— Плохо поступили? Со слугами здесь носятся, как нигде. Мы все одна большая дружная семья.
Лепски засопел.
— А у вас, как у секретаря, были случаи увольнения служащих? Вдруг кто-нибудь не подошел под ваши стандарты?
Хадсон поигрывал шариковой ручкой. Она выскользнула из его пальцев и покатилась по столу. Аристократ голубой крови и просто голубой поморщился, словно у него заболели вставные челюсти. Это не ускользнуло от внимания Лепски…
— Может быть, такое и было… давно… — сказал он медленно и неохотно. Его мысли вертелись вокруг молодого
Хадсон поморщился. Он все еще видел эти черные, как консервированные оливки, глаза, и в них бушевали ярость и ненависть! Но не мог же он рассказать об этом детективу. Он попытался что-то пробормотать.
— Может, вы сумеете вспомнить какого-нибудь индейца, которого пришлось уволить? — повторил вопрос Лепски.
Настырный тон детектива действовал Хадсону на нервы.
— Такого у нас не было уже давно. Но, конечно, когда служащие уже не могут работать по старости, мы выплачиваем им пенсию по возрасту.
Лепски почувствовал, что докопался.
— У вас есть журнал кадров?
Хадсон моргнул и приложил ко лбу надушенный платочек.
— Конечно.
— Можно взглянуть?
— Уверяю вас, напрасно потеряете время.
Лепски откинулся в кресле. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— Мне платят за потраченное время. Может быть, вы не желаете показывать ваши книги?
Хадсон почувствовал себя неважно, почва уходила из-под ног.
— Я попросил бы вас не спешить, — сказал он слабым голосом. — Если вы хотите посмотреть журналы, прошу.
Хадсон открыл ящик стола и передал детективу журнал в кожаном переплете. Тот просмотрел список имен, которые ничего ему не говорили, но теперь он был убежден, что Хадсон пытается что-то скрыть.
— Мне нужны копии всех списков. Мы будем разговаривать с этими людьми, — коротко сказал Лепски и захлопнул книгу.
— Да, пожалуйста.
Хадсон сидел, отводя взгляд.
— Я жду.
— Пожалуйста.
Хадсон с книгой прошел в соседнюю комнату. Спустя пять минут он вернулся и отдал Тому Лепски лист бумаги. Тот бегло сверил оба списка и испытующе взглянул на Хадсона.
— Одного не хватает. По журналу у вас числилось пятнадцать индейцев, а в дубликате — четырнадцать.
У Хадсона вытянулось лицо.
— Приношу свои извинения. Не беспокойтесь, очевидно, мой секретарь напутал. Он просто бездельник, и все мои бумаги находятся в таком запустении…
— Неужели? — Лепски потянулся за журналом, который Хадсон все еще держал в руках.
Лепски проверил список:
— Кто такой Тохоло?
Хадсон облизнул губы.
— Разве его имени у вас нет? Он самый старый и больше всех достоин доверия! Тохоло! Ведь он у нас служит уже двадцать лет!