Том 24. В зыбкой тени
Шрифт:
Уже в «бьюике» она бросила его на колени Чаку. Но тот даже не обратил на это внимания. Прищуренные глазки ее дружка сверлили выход из отеля. Если ей было наплевать на мир, то ему совсем наоборот! Боится, гаденыш… На секунду в душе девушки поднялась волна превосходства над этим подонком, но тут же это чувство схлынуло. И на это Мэгги было глубоко плевать.
Все-таки алчность оказалась выше трусости. Чак надорвал конверт и пересчитал купюры. В глубине зрачков запрыгали чертята удовлетворения.
«Боже мой, — подумала она, — какое же будущее ожидает
— Сейчас на вокзал, — сказал Чак. — Все запомнила? Левый перрон, будка номер восемь. Я тебя высажу заранее и подберу на привокзальной площади.
Он не поехал по бульвару, забитому автомобилями, а избрал кружной путь по боковым улочкам. Мэгги отрешенно взирала на проносящиеся мимо дома, за стенами которых кипела будничная размеренная жизнь.
— Вперед, а там хоть трава не расти! — Чаку пришлось чуть ли не силой выпихнуть девушку из машины — она снова унеслась в грезах далеко-далеко. В убогую гостиную с работающим круглосуточно телевизором с двумя силуэтами на фоне окна.
Она прошла по перрону, добралась до заветной восьмерки, нащупала конверт, привычным движением отправила его в сумочку, вышла на площадь и пересекла примыкающую к ней улицу.
— Без проблем? — поинтересовался Чак, подгоняя «бьюик» к тротуару.
Она безучастно подняла глаза:
— Без.
Чак присвистнул:
— Ну и дела! Ходи и собирай зелень, пока кошелку не заполнишь! Красота!
Отъехав метров триста, он протянул руку.
— Гоните денежки, милая!
Пока он проверял наличные, Мэгги рассматривала людей в машинах. Сытые, самодовольные мужчины и женщины в идиотских шляпках. Может быть, это и есть процветание? Не дай бог стать такой же.
— Ну вот, дорогуша, мы и стали богаче на тысячу баксов, — сказал Чак, засовывая конверт в бардачок. — Что я говорил, у тебя счастливый лотерейный билет в руках.
Она слушала его вполуха.
Чак заглянул в записку, которую дал ему Пок.
— Теперь в отель «Эдлон». Будка номер четыре.
Там все повторилось, как в оба предыдущих раза.
— Все в порядке, — сказала Мэгги, отдавая очередной конверт.
— А здорово все-таки придумал индеец. Приходи и стриги купоны. Еще два похода. Аэропорт. Будка «С». Потом шестой номер на автовокзале.
В стеклянном параллелепипеде аэропорта девушка направилась прямиком к цели. Ей было на все наплевать. Следит за ней кто-нибудь или нет. Из будки «С» выходил мужчина. Они обменялись мимолетными взглядами, и Мэгги прочитала в глубине зрачков антипатию. Неплохой такой дядечка, средних лет, солидный, в аккуратном костюме, склонный к полноте. «Ненавижу добропорядочных», — подумала она. Зацепив его плечом, девушка скрылась в кабинке и привычно запустила руку под таксофон. Вместо шероховатости бумаги она ощутила прохладную плоскость металла. Конверта не было! Может быть, она ошиблась? Но косой взгляд, брошенный через плечо, убедил в том, что на стеклянной двери написана
— Будете разговаривать или просто занимать кабину? — с легкой иронией спросил молодой человек в элегантном костюме.
Еще один хлыщ! Гладкий, выбритый, пахнет одеколоном. Господи, да сколько их таких, добропорядочных. Катитесь все к черту!
Она выскользнула из здания и торопливо направилась к стоянке.
— Порядок? — спросил Чак, ожидая положительного ответа.
— Как же! — со всей язвительностью, на которую была способна, отозвалась Мэгги.
— То есть как это?! — Его рука застыла на ключе зажигания.
— Ты сказал «будка «С». В будке «С» ничего нет.
Глаза Чака налились бешенством.
— Ах ты сучка, нагреть меня решила?!
Она швырнула сумочку ему на колени:
— Сходи и проверь! Ничего там не было! Ни-че-го.
Чак развернул подружку лицом к себе:
— Просмотри все будки. Вдруг клиент по ошибке прикрепил конверт не под тот автомат.
Она стряхнула его руку:
— Сам иди!
Чак изо всей силы ударил Мэгги по колену. Острая боль пронзила ногу.
— Я кому сказал! — прорычал он, оскалив зубы.
Она вылезла из машины и, прихрамывая, вернулась в толчею аэровокзала. Распахнула первую кабину, провела рукой под таксофоном. Пусто. Рванула дверцу второй. Не обращая внимания на девчушку, треплющуюся, наверное, со своим трахалем, проверила таксофон. Конверта не было. Следующая. Ноль.
Меньше чем за пять минут она проскочила всю цепочку телефонов-автоматов и убедилась, что счастье им на этот раз не улыбнулось.
— Пустой номер, — бросила она безразлично, забираясь в «бьюик».
— Вот хреномань какая! — сжал кулаки Чак. — Наверняка конверт обнаружил раньше тебя какой-нибудь паразит. Ты что на это скажешь?
— Что я скажу? — переспросила Мэгги. — Ничего не скажу. Ведь у меня в башке пустота.
— Пять сотен! — взвизгнул Чак. — Понимаешь, дура безмозглая, полштуки! А-а, — махнул он рукой, завел двигатель и вырулил на дорогу, — тебе все равно.
На автовокзале, выпуская девушку на охоту, он напомнил вполголоса:
— Будка шесть. Дуй, милашка. И запомни, вернешься пустая…
В шестой кабине звонила молодая женщина. По хищной, как у нахохлившегося орлана, позе, по ярко накрашенным ногтям и пристальному взгляду, которым незнакомка оценила ее, Мэгги поняла, что нахрап не пройдет. Придется подождать.
Минут через семь-восемь Птица, как мысленно окрестила женщину Мэгги, вышла из автомата и брезгливо описала полукруг, чтобы только не прикоснуться к неряшливой девке.
Войдя в кабину, Мэгги окунулась в облако дорогих духов — даже в носу защипало. Конверт оказался на месте.
— Любовное послание? — поинтересовался симпатичный парень в ярко-желтом свитере и обтягивающих джинсах. Обрати он на нее внимание в другое время, она пошла бы с ним хоть на край света, хоть в меблированные комнаты. Но теперь… смазливый малый, можешь не тратить на меня цветы своего обаяния.