Том 26. Письма 1899
Шрифт:
Музей, правда, на точке замерзания… — Ответ на слова Иорданова: «Музей при библиотеке — на точке замерзания: о Павловском ни слуху ни духу, несмотря на письмо, которое я послал ему еще в январе, то же, что мне удается собрать — слишком ничтожно».
…и тогда исполню Ваше поручение насчет книг. — 8 мая Иорданов писал: «Посылаю Вам список книг, присланных Вами в библиотеку. Их доставил Ваш двоюродный брат. Вместе с этим посылаю список книг, которые было бы желательно приобресть для библиотеки. Список составлен давно, но мой внезапный отъезд в СПб. и потом операция, которая продержала меня два месяца в постели, помешали мне выписать эти книги своевременно. Если Вас не затруднит, прикажите магазину „Русской мысли“ выслать их в библиотеку наложенным платежом».
Какую скидку
За виды Таганрога большое Вам спасибо. — Иорданов послал Чехову «четыре вида Таганрога».
Фотографию я пришлю. — Ответ на напоминание Иорданова: «Не забудьте же прислать Вашу фотографию».
Если хотите, я буду настаивать, чтобы Художественный театр побывал в Таганроге весной будущего года… — Иорданов ответил: «Если можно, конечно, посоветуйте Художественному театру побывать в Таганроге: мы сделаем всё возможное, чтобы обеспечить ему материальный успех; если он решится быть у нас, не откажите известить меня заблаговременно… Вишневского я очень хорошо помню: у нас он начал играть в артистическом обществе, но, вследствие большой тупости, подавал мало надежд». Поездка Художественного театра в Таганрог не состоялась.
…мейнингенцам далеко до нового Художеств<енного> театра… — Знаменитая труппа герцога Мейнингенского во главе с режиссером Кронеком гастролировала в России в 1885 и в 1890 гг. Ее оценке посвящена специальная глава «Мейнингенцы» в книге К. С. Станиславского «Моя жизнь в искусстве».
…играющего пока в жалком помещении. — Художественный театр арендовал помещение театра «Эрмитаж» в Каретном ряду вплоть до постройки здания в Камергерском переулке в 1901 г.
2761. Е. М. ШАВРОВОЙ-ЮСТ
15 мая 1899 г.
Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Неизд. письма, стр. 214.
Год устанавливается по почтовым штемпелям: Почтовый вагон. 18 мая 1899; С.-Петербург. 17.V.99.
Ответ на письмо Е. М. Шавровой от 12 мая 1899 г. ( ГБЛ).
…поставить «Юлию» на сцене нельзя… — Шаврова писала: «Хорошо было бы „Юлию“ сыграть на сцене, только вот, — разрешит ли цензура? Конечно, пришлось бы кое-что сгладить и смягчить. Не напечатает ли Лавров эту пиесу в „Русской мысли“? Как Ваше мнение?» Из писем Вл. И. Немировича-Данченко к Чехову видно, что в каком-то из несохранившихся писем к нему Чехова шла речь о «Графине Юлии». Вл. И. Немирович писал: «Спасибо и за указание на пьесу Стриндберга, но где бы ее поскорее достать и прочесть? Я ищу пьесу с яркой и оригинальной ролью для Ольги Леонардовны — не подойдет ли эта „Графиня Юлия“?» ( ГБЛ; Ежегодник МХТ, 1944, стр. 117–118. Письмо без даты, помечено Чеховым: «99,V»). В репертуар театра эта пьеса Стриндберга не вошла.
Беллетрист Горький, в аккуратности которого Вы сомневаетесь, советует напечатать пьесу в «Жизни». — Шаврова спрашивала: «Cher ma^itre, скажите, беллетрист Горький отличается аккуратностью?» См. письма 2748 и 2749. В «Жизни» пьеса напечатана не была. О получении рукописи от Горького Шаврова известила Чехова 14 мая ( ГБЛ). См. также примечания к письму 2748 * .
«Отца» пришлите прочесть. — Перевод пьесы Стриндберга «Отец» Шаврова послала Чехову осенью (ее письмо датировано «четверг 9-ое», помета Чехова: «99,IX». Из этого письма видно, что на следующий день Шаврова предполагала побывать у Чехова). Тогда же Чехов, как видно из письма Шавровой от 27 января 1900 г., посоветовал ей отдать перевод двух пьес Стриндберга («Отец» и «Фрекен Юлия») в редакцию «Русской мысли».
2762. А. С. СУВОРИНУ
16 мая 1899 г.
Печатается по автографу ( ЦГАЛИ).
Год устанавливается по упоминанию о суде чести над А. С. Сувориным.
По Вашему маленькому письму… — В № 8334 «Нового времени» от 12 мая «Маленькое письмо» посвящено проблеме отцов и детей в русском обществе.
Я составлял телеграммы, посылал их Вам… — См. № 2729, 2730 и 2734.
…мне очень тогда не хотелось, чтобы состоялся суд чести… — См. письмо 2725 и примечания * к нему. 16 мая 1899 г. Суворин писал: «Сегодня передали приговор суда чести. Я успокоился. Признали „неправильными и крайне нежелательными некоторые приемы“. Христос с ними! В этом кто из пишущих не виноват? Комитет Союза будет очень огорчен. Бедный глупец Кареев! Как он старался! Вероятно, вместе с Мякотиным и акт составлял. Что для Комитета неприятно, это единогласное решение. Нельзя будет говорить, что ко мне отнеслись пристрастно. Мой ответ Комитету послан был всем судьям» ( Дневник Суворина., стр. 204). В. Г. Короленко, который был членом этого суда, записал в своем дневнике: «Суд чести Союза писателей постановил приговор по делу Суворина. Осудив „приемы“ его, признав, что он действовал без достаточного сознания нравственной ответственности, которая лежала на нем ввиду обстоятельств вопроса, что он взвалил всю вину на студентов, тогда как сам должен признать, что в деле есть и другие виновники, — Суд чести, однако, не счел возможным квалифицировать его поступок, как явно бесчестный, который мог бы быть поставлен наряду с такими поступками, как шантаж и плагиат, — упоминаемые в 30 ст. Устава Союза. Определения писал я. Приговор единогласный (Фаминцын, Арсеньев, Мушкетов, Манассеин, Анненский, Спасович, Короленко). Суворин <…> очень волновался и накануне прислал письмо на имя Арсеньева, в котором просил ускорить сообщение приговора, так как ему чрезвычайно тяжело ожидание. Приговор был готов и послан ему в тот же день. Многие ждали, что суд чести осудит Суворина. „Если не за это одно, то за всё вообще“. Мы строго держались в пределах только данного обвинения, и по совести я считаю приговор справедливым. В данном деле у Суворина не было бесчестных побуждений: он полагал, что исполняет задачу ментора. Но у него давно уже нравственная и цивическая глухота и слепота, давно его перо грязно, слог распущен, мысль изъедена неискренней эквилибристикой… Амфитеатров, объявляя о новом курсе своем, написал: „много значит, в каком органе пишешь“. Он хотел этим извинить свою недавнюю „манеру“, явно осужденную общественным мнением по адресу Суворина. Но и Суворин мог бы сказать тоже «ах, мне столько времени пришлось издавать это „Новое время“». Чехов рассказывал мне, что Суворин иногда рвал на себе волосы, читая собственную газету. Все эти приемы в „Маленьких письмах“ мы и отметили и осудили. Но мы считали неуместным и опасным становиться судьями всего, что носит характер „мнений“ и „направления“. С этим нужно бороться не приговорами. А от нас именно этого и ждали» (В. Г. Короленко. Полн. посмертное собр. соч. Дневники, т. IV. <Полтава>, 1928, стр. 171–172).
…прекрасно держали себя «Русские ведомости»… — Сдержанность «Русских ведомостей» в отношении Суворина объяснялась скорее всего крайне трудным положением этой газеты, получившей несколько цензурных предостережений. См. примечания к письму 2592.
Когда Вы уезжаете в деревню? — Возможно, что именно к маю относится телеграмма А. И. Сувориной (телеграфная помета — «подана 19 в Петербурге, принята 20 в Лопасне», помечен также год — 1899; месяц не указан): «Алексей Сергеевич выехал Москву оттуда в имение не повидаетесь ли с ним Суворина» ( ГБЛ). Свидание могло состояться, когда Чехов приехал в Москву 24 мая.
…около двухсот рассказов ~ да почти столько же мною брошено за негодностью. — Фактически за пределами марксовского издания осталось больше — около двухсот пятидесяти рассказов (не считая фельетонов, заметок, рецензий и проч.). Часть из них оказалась вне поля зрения Чехова в момент подготовки издания.
Справедливо ли газетное известие, что Вы написали новую пьесу? — Речь идет, вероятно, о комедии «Героиня», которую Суворин послал Чехову в начале 1900 г. (см. Дневник Суворина, стр. 220).