Том 26.Это - серьезно
Шрифт:
— Не хотите ли зайти, красавчик? — поинтересовалась блондинка, перехватив мой взгляд.
Должен сказать, что от подобных предложений я отказываюсь очень редко.
— Прекрасно! — обрадовалась женщина. — Ведь вы американец? У вас ужасный акцент.
Я утвердительно кивнул, и, успев прочитать на двери «Элен де Фар», отправился следом за блондинкой, которая при движении, пожалуй, слишком сильно покачивала бедрами.
— Что будем пить? — спросила она, усаживаясь и кивая мне на кресло напротив.
— Виски
— О! У нас во Франции виски нынче стоит дорого.
— Ничего, я в курсе, — сказал я и вынул из внутреннего кармана стеклянную фляжку.
Элен де Фар мгновенно организовала на столе два стакана, и мне ничего не осталось другого, как их наполнить.
— Так что же вы хотели сообщить мне о мисс Дейль?
— О, всего лишь одну маленькую деталь: она отсутствует уже три недели. Во всяком случае именно в течение трех недель Анни не попадалась мне на глаза, а это что-нибудь да значит.
— Вы уверены, что она не появлялась дома в течение такого времени?
— Газеты и молоко, которые оставляют для нее, не тронуты. Я убираю все это каждый вечер. Кстати, а кто вы такой?
— Друг Анни.
— А-а-а! — многозначительно протянула она.
— Это совсем не то, о чем вы подумали, — поспешил вставить я. — Мы сражались в одной группе во время Сопротивления… Вы не знаете, где ее можно найти?
— Понятия не имею.
— А где она работает?
— В каком-то ужасно дорогом закрытом баре.
— В каком?
— Не знаю, — Элен виновато улыбнулась.
— Может, она куда-нибудь уехала?
— Нет. Она предупреждала меня, далее когда оставалась ночевать в баре. Там бывали ночные приемы, а у нее имелась своя комната.
— Вы хотите сказать…
— О, нет! Она работала официанткой.
— Значит, вывод такой: Анни исчезла?
— Вроде того.
— Вы сообщили в полицию?
— Нет, я не люблю иметь дело с «фараонами».
— К Анни больше никто не заходил?
— Только какой-то блондинистый тип невысокого роста. Швейцарец. Но он не ставил меня в известность, что ему надо.
Элен не откажешь в чувстве юмора, подумал я.
Виски кончилось, и я встал.
— Если Анни вернется, или вы узнаете, что кто-то интересуется ею, сообщите мне в отель «Виктория». Меня зовут Берт Мейн. А полицию я сам извещу. Через некоторое время.
— Значит, вы уже уходите?
Я улыбнулся и надел шляпу.
— У меня еще много дел. До свидания.
Оказавшись на улице, я достал конверт и в который раз перечитал письмо:
«Берт! Приезжай немедленно. Мне необходима твоя помощь.
Анни».
Письмо было написано ровно две недели назад. Видно, что Анни очень спешила: бумага пестрела кляксами и помарками. С ней что-то случилось, в этом не было сомнений!
Я решил навестить своих друзей по Сопротивлению: возможно,
Но я и не думал сдаваться. Мне было известно одно местечко, где наверняка обитал хоть кто-то из моих бывших товарищей.
Этот кабачок находился в самом центре Парижа на улице Фуш. Неподалеку несла свои воды Сена. Но заведение было настолько неприметным, что посетителей там было мало. О существовании кабачка я знал лишь из писем Анни. Она писала, что все наши бывшие друзья собираются именно там.
В отеле я переоделся в кожаные куртку и брюки. В этом был некоторый оттенок сентиментальности: в то время, когда в Париже хозяйничали боши, я одевался подобным образом. Меня даже называли тогда Кожаная Смерть. Несколько претенциозно, но отмечу без ложной скромности, это прозвище соответствовало тогдашнему положению вещей.
Было шесть вечера, когда я отыскал кабачок и по сбитым ступенькам спустился вниз. Заведение было почти пустым, и среди немногочисленных посетителей я не заметил знакомых.
Оглядевшись еще раз, я направился к стойке. Бармен, сверкая лысиной и подкручивая время от времени маленькие усики, протирал стаканы. У меня уже в который раз возникло ощущение, что протирка стаканов — излюбленное занятие этого племени.
— Привет! — широко улыбнулся я.
Бармен угрюмо посмотрел с высоты своего роста.
— Мне нужен Жак Дюкло, — продолжал я, демонстративно не замечая неважного настроения бармена.
— Я его давно не видел, — с нескрываемым интересом тот посмотрел на меня и даже на какое-то время оставил в покое очередной стакан.
— Тогда Франсуа Беттен.
— Его тоже давненько сюда не заносило.
Несмотря на угрюмость, у бармена с чувством юмора тоже было все в порядке.
Я перечислил всех своих товарищей по Сопротивлению, но каждый раз он отрицательно качал головой.
— Они перестали ходить сюда что-то около двух недель назад. Может быть, нашли другое заведение, но вряд ли, — он вновь вернулся к своему занятию.
— А виски у вас есть? — спросил я с надеждой.
— Сто франков, — он оценивающе посмотрел на меня и вытащил из-под стойки бутылку.
— Отлично! — я кивнул и положил на стойку несколько смятых банкнот.
Усевшись за дальний столик, чтобы видеть всех посетителей, я опустошил стакан и затянулся сигаретой.
Впервые я очутился во Франции перед самой войной Мы с женой совершали свадебное путешествие и были так поглощены друг другом, что не заметили, как немцы оккупировали эту благословенную страну.