Том 29. Письма 1902-1903

Чехов Антон Павлович

Открытка. Датируется по почтовым штемпелям: Ялта. 10 II. 1903; Москва. 13 II. 1903.

…получил письмо от Марии Петровны… — Письмо М. П. Лилиной от 2 февраля 1903 г.

Или Вы хотите отомстить мне? — Сам Чехов венчался, не оповестив об этом друзей и знакомых (см. т. 10 Писем).

Е<вгении> М<ихайловне>— Раевской, актрисе Художественного театра.

3999. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

10 февраля 1903 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 310–311, с датой: 12 февраля 1903 г.; дата исправлена в ПССП, т. XX, стр. 42.

Открытка. Дата устанавливается по почтовому штемпелю:

Москва. 14 II. 1903 и по сообщению о том, что письмо «писано в Ялте, и опущено в ящик в Москве <…> Ярцевым», который уехал из Ялты 10 февраля (см. письмо 3996 ^* ).

…желает повидаться с тобой. — На открытке помета, по-видимому, рукою Г. Ф. Ярцева: «Адрес: у храма Спасителя, д. Ковригина, кв. Жукова». У Жуковых остановились Ярцев и его дочь Мария. 14 февраля Книппер сообщала: «Играли „На дне“ днем. Перед спектаклем были у меня Маня Ярцева с Нат. Никол. Жуковой — belle-soeur Софии Срединой. Я устроила Григория Федоровича и Маню на „Дно“, на казенные места. Хотели брать билеты на „Мещан“» ( ГБЛ).

4000. М. П. АЛЕКСЕЕВОЙ (ЛИЛИНОЙ)

11 февраля 1903 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма, т. VI, стр. 278–279.

Ответ на письмо М. П. Алексеевой от 2 февраля 1903 г. ( Ежегодник МХТ, 1944, стр. 236–237).

…написал поздравительное приветствие Александру Леонидовичу… — См. письмо 3998 ^* .

Пьесы писать еще не начал… — Отклик на сообщение Алексеевой: «Сегодня было заседание Правления по поводу репертуара будущего года: одна грусть — пьес никаких; впечатление такое, как будто из многих роскошных старых платьев хотят сделать современное, хотя бы только приличное платье, но как ни прикидывают, цельного платья не выходит. Взять хоть Ибсена, в каком направлении ни возьмешься его играть, все узко выходит <…> Поговорили о „Юлии Цезаре“. Но тут оказались препятствия <…> ни у одного, даже первого артиста, нет подходящих ног для римского костюма; опять начали перебирать: „Месяц в деревне“, „На всякого мудреца“, „Ревизора“, „Горе от ума“ и окончательно ни на чем не порешили. Вся надежда: Чехов напишет и Горький напишет. Без Вас мы пропали, хоть закрывай театр. Помню, что уезжая Вы обещали приехать 1-го марта. Правда ли это <…> Если сели писать пьесу, то не отрывайтесь для того, чтобы мне отвечать…»

…непременно будете играть Вы. — На премьере Лилина играла в «Вишневом саде» Аню.

Осенью я еще подумывал, что Вы больны ~ Вы здоровы… — О себе Лилина писала: «Как-то настроение и нервы плохи эту зиму. Сейчас лучше, репетиции подбодрили меня, и я 2 раза с удовольствием играла Соню. Наташу не решаюсь, роль хотя меньше, но я в ней сразу больше говорила, и это мне труднее. В „Столпах“ играю маленькую роль жены консула; но вот проклятая пьеса, репетируем ее без конца, и на французский лад, и на норвежский, и все толку нет. Мудреный старик этот Ибсен, никак его не поймешь, т. е. духа его!»

Весной пьеса моя будет готова, я привезу ее. — «Вишневый сад» был закончен осенью и послан в Художественный театр 14 октября.

…«Ревизора», «Горе от ума», «Месяц в деревне» ~ придется поставить и эти пьесы. — «Ревизор» Н. В. Гоголя был впервые поставлен в Художественном театре 18 декабря 1908 г., «Горе от ума» А. С. Грибоедова — 26 сентября 1906 г., «Месяц в деревне» И. С. Тургенева — 9 декабря 1909 г.

И «Женитьба» тоже. — См. примечания к письму 3956 ^* .

…доктор… — И. Н. Альтшуллер.

…не пустит до апреля. — Чехов выехал в Москву 22 апреля.

4001. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

11 февраля 1903 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 309–310.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 12 II. 1903; Москва. 14 II. 1903.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 5 февраля 1903

г.; Книппер ответила 15 февраля ( ГБЛ;опубликованы с пропусками — Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 209–210 и 219–220).

…я согласен! ~ наймем дом под Москвой… — Отклик на предложение Книппер: «Как сделать, чтобы тебе не было скучно, тоскливо? Знаешь, весной посоветуемся с Таубе и еще с кем-нибудь, может быть, тебе не вредно будет зимовать под Москвой. Как бы это было чудесно! Тебе бы хотелось? Уютненький домик, теплый, с хорошими вентиляциями, с стеклянной террасой, чтобы ты мог похаживать не утомляясь. Все бы ездили к тебе. Я бы ежеминутно летала к тебе. Ты был бы покоен и не тосковал бы. Подумай об этом и сильнее желай этого. Скажи, ты бы хотел такой перемены? По-моему, ты бы поздоровел. Но ты ведь такой человек, что способен заставить себя жить в Ялте только потому, что там у тебя есть дом. Я ведь права. Мамаша, я думаю, была бы рада такой перемене».

Ты писала, что выслала мне статью Батюшкова… — О статье Батюшкова («О Чехове») Книппер писала 4 февраля (см. письма 3986 ^* и 3996 ^* ).

А ты читала статью С. А. Толстой насчет Андреева? — В «Новом времени» (1903, № 9673, 7 февраля) было напечатано «Письмо в редакцию» жены Л. Н. Толстого — С. А. Толстой по поводу рассказа Л. Н. Андреева «В тумане». С. А. Толстая присоединилась к отзыву В. П. Буренина, расценившего этот рассказ как вредное, порнографическое произведение («Новое время», 1903, № 9666, 31 января). Она считала, что Буренин в своей статье поднял «знамя за художественную чистоту и нравственную силу в современной беллетристике. Не читать, не раскупать, не прославлять надо сочинения господ Андреевых, а всему русскому обществу надо восстать с негодованием против той грязи, которую в тысячах экземплярах разносит по России дешевый журнал». Противопоставляя далее Андреева М. Горькому, Софья Андреевна пишет о последнем, что хотя он и «внес много цинизма и наготы» в изображение «падшего человечества», все же его произведения дают возможность читателю отдохнуть «на каком-нибудь лице или на трогательном моменте». Заключает свое письмо Толстая словами: «Жалкие новые писатели современной беллетристики, как Андреев, сумели только сосредоточить свое внимание на грязной точке человеческого падения и кликнули клич неразвитой полуинтеллигенческой читающей публике, приглашая ее рассматривать и вникать в разложившийся труп человеческого падения и закрывать глаза на весь просторный, прелестный божий мир, с красотой природы, с величием искусства, с высокими стремлениями человеческих душ, с религиозной и нравственной борьбой и великими идеалами добра. Скажем, даже с падениями, слабостями, несчастьями людей, как у Достоевского. Но при описании их всякий настоящий художник должен ярко светить человечеству не в сторону сочувствия грязи и порока, а в сторону борьбы против них и высоко поставленного идеала добра, правды и торжества над злом, слабостями и пороками людей. Хотелось бы громко, горячо закричать на весь мир этот призыв и помочь опомниться тем несчастным, у которых разные господа Андреевы сшибают крылья, данные всякому для высокого полета к пониманию духовного света, красоты, добра».

Если бы ты написала ~ колотил бы тебя целую неделю, — Книппер в ответ писала: «Я так же, как и ты, возмущаюсь письмом Толстой. Что-то возмутительно режущее и несуразное. С чего она берет на себя роль критика! Что она за авторитет?! Андрееву она только рекламу создала. Воображаю себе твое лицо, когда ты прочел!»

Ты пишешь, что завидуешь моему характеру. — 4 февраля Книппер писала: «Если бы я могла перелететь к тебе, поглядеть хоть на тебя, попросить прощения (мне всегда это хочется делать). Это безбожно — не видеться так долго! У меня чепуха, каша в голове, так все и крутит. Вся я развинтилась. Свежести во мне нет. Истрепалась. Не понимаю, зачем живу. Надо ли так. Седею я. Ну, наверно, уж тоску нагнала на тебя. Я, дусик, как ни ломаю себя, как ни стараюсь быть вечно ровной и сдержанной, — не могу. Мне надо и побушевать, и выплакаться, и пожаловаться — одним словом, облегчить свою душу, и тогда мне жизнь кажется лучше, свежее, все как-то обновляется. Прежде у меня бывали такие полосы, а теперь не с кем поболтать, некому душу излить, и мне кажется, что я засыхаю вся, мне даже хочется быть злой и сухой. Это очень гадко, и ты будешь бояться моего характера, а он вовсе не такой ужасный…