Том 3. Дьяволиада
Шрифт:
Епископ Кентерберийский — глава Англиканской церкви, примас Англии. Отец писателя, Афанасий Иванович Булгаков, был ведущим специалистом в России по Англиканской церкви, получил степень доктора богословия за труды в этой области науки (см.: Список научных работ проф. А. Н. Булгакова // Библиотека Михаила Булгакова. Киев, 1997. С. 105—112).
«Убийство Воровского!» — Вацлав Вацлавович Воровский (1871—1923) — известный государственный деятель, публицист, дипломат. С 1921 г.— полпред в Италии. Убит белогвардейцами М. М. Конради и Полуниным в Лозанне в 1923 г.
Запись Булгакова в дневнике от 24 мая 1923 г.:
«12-го мая вернулся в Москву. И вот тут начались большие события. Советского представителя Вацлава Вацлавовича Воровского убил Конради в Лозанне. 12-го в Москве была грандиозно
В воздухе запахло разрывом и даже войной. Общее мнение, правда, что ее не будет. Да оно и понятно, как нам с Англией воевать? Но вот блокада очень может быть… Вообще мы накануне событий. Сегодня в газетах слухи о посылке английских военных судов в Белое и Черное моря и сообщение, что Керзон и слышать не хочет ни о каких компромиссах и требует от Красина (тот после ультиматума немедленно смотался в Лондон на аэроплане) точного исполнения по ультиматуму».
Следует отметить, что за М. Конради и Полунина вступилась вся эмиграция (редкий случай такого единства, когда совместно выступили и монархисты, и кадеты, и эсеры, и представители других партий). Основной довод защиты М. Конради и Полунина сводился к одному — показу массовых кровавых злодеяний против народа новой власти, ярким представителем которой был В. В. Воровский. В ноябре 1923 г. швейцарский суд присяжных оправдал Конради и Полунина (Дни. Берлин. 1923. 17 ноября).
С любопытными оценками происшедших событий выступил Карл Радек в газете «Правда». Он заявил, что «ответственность за убийство Воровского лежит на Керзоне». И далее: «Керзон старался сорвать всю политику Ллойд-Джорджа, направленную на сближение России с Европой, и прилагает все усилия, чтобы возобновить нападение на Россию со стороны европейских держав…» (1923. 13 мая).
Это вполне соответствовало действительности, поскольку английские лейбористы и консерваторы придерживались противоположных точек зрения относительно советской России: первые выступали за сближение с большевиками, вторые — за их свержение, даже путем интервенции. Поэтому политика Англии в отношении СССР колебалась в зависимости от того, кто находился у власти — лейбористы или консерваторы. Так, после установления лейбористами дипломатических отношений с СССР, в английском парламенте разгорелся жесточайший спор между консерваторами и лейбористами, примечательный тем, что речь шла о судьбе России. Так вот, лорд Керзон заявил: «Признание Англией большевиков было не чем иным, как глупым прыжком в неизвестность… В Москве этот шаг был оценен как доказательство слабости. Акт британского кабинета увеличил престиж самого жестокого и варварского правительства, когда-либо существовавшего в мире… Их цель — разрушение нашей социальной системы и подготовка мировой революции». Ответ лейбористов Керзону был в высшей степени знаменателен: «Весь смысл признания советского правительства состоит в том, чтобы заставить русский народ осознать, что ответственность за события лежит на нем одном…(курсив наш. — В. Л.). Россия вольна иметь то правительство, которое хочет. Пусть сам народ устраивает свои дела как ему нравится». На это сногсшибательное заявление, фактически сближающее лейбористов с большевиками, лорд Керзон саркастически заметил, что расчет лейбористов на то, что русский народ, осознав себя в одиночестве, тут же сбросит большевиков — наивен или уж это «слишком хитрое соображение» (Последние новости. Париж. 1924. 1 апреля).
Когда убивали бакинских коммунистов…—Речь идет о расстреле 26 бакинских комиссаров (С. Г. Шаумяна, М. А. Азизбекова, П. А. Джапаридзе, И. Т. Фиолетова и др.) 20 сентября 1918 г. эсерами и англичанами после разгрома «Бакинской коммуны» вторгшимися в Азербайджан англо-турецкими войсками.
В клетке сидели Пилсудский… Муссолини.—Юзеф Пилсудский (1867—1935) — с 1919 г. фактический руководитель вновь образовавшегося польского государства, с 1926 г., после организованного им переворота,— диктатор Польши. Бенито Муссолини (1883—1945) — фашистский диктатор
Комаровское дело *
Впервые — Накануне. 1923. 20 июня. С подписью: «Михаил Булгаков».
Печатается по тексту газеты «Накануне».
Дело об убийстве Комаровым-Петровым десятков людей вызвало в Москве небывалый интерес. Суд, состоявшийся 6—8 июня 1923 г. в Политехническом музее, приговорил Комарова-Петрова и его жену-сообщницу к высшей мере наказания. Однако публикации на эту тему продолжались в течение нескольких месяцев. Чаще всего это уголовное дело стремились представить в политической окраске. С совершенно чудовищным материалом, как всегда, выступил Демьян Бедный в журнале «Безбожник» (1923. № 7).
На Булгакова дело Комарова произвело колоссальное впечатление, но прежде всего с точки зрения нравственно-психологической. Об этом, к счастью, сохранились воспоминания Августа Явича, знавшего Булгакова по совместной работе в «Гудке». Вот его впечатления о преступнике и об отношении Булгакова к этому делу:
«В Москве проходил судебный процесс над Комаровым, озверелым убийцей, именовавшим свои жертвы презрительно „хомутами“. Промышляя извозом, он заманивал людей, чтобы „спрыснуть выгодное дельце“, опаивал, убивал и грабил… И вот я увидел в суде этого благообразного и трусливого изувера… С поистине дьявольским равнодушием, не повышая голоса, монотонно рассказывал он суду бесчеловечные подробности своего беспримерного занятия, от которого веяло камерой пыток, смирительной рубахой и смрадом бойни.
Не помню уже, как случилось, но это именно дело и послужило поводом для нашего с Булгаковым разговора о том, каких великанов и каких злодеев способна родить русская земля, стоящая на праведниках, как утверждал Достоевский. И Булгаков позвал меня к себе продолжить спор совсем в карамазовском духе…
Сначала спор велся вокруг Комарова с его „хомутами“ и Раскольникова с его „египетскими пирамидами“, пока Булгаков, явно пытаясь поддеть меня, не заметил как бы вскользь:
— Этак, чего доброго, и до Наполеона доберетесь…
— Никогда не поставил бы Наполеона при всех его преступлениях в ряду тиранов, таких как Иван Грозный. Вот к кому ближе всего Комаров!..
Так вот, то поднимаясь, то опускаясь по ступенькам истории, мы стали вспоминать безумных владык, принесших своим народам неисчислимые страдания и бедствия. Я аккуратно цитировал „Психиатрические эскизы из истории“ Ковалевского. Булгаков приводил другие исторические примеры. Мы бродили по векам…»
(Воспоминания о Михаиле Булгакове. С. 157—159).
Для Булгакова самым ужасным в этом деле было то, что он не мог понятьКомарова-Петрова. Точно так же он не мог понять тех «безумцев», которые тысячами шли за Троцким, тех «негодяев», которые разрушали православные храмы… Но не случайно же в письме к правительству (28 марта 1930 г.) он назвал главнойчертой своего творчества «изображение страшных черт» русского народа…
Самоцветный быт *
Впервые — «Литературное приложение» к газете «Накануне». 1923. № 61. 15 июля. С подписью: «М. Булгаков».
При жизни писателя переиздавался в: Смехач. 1926. № 15 (Юмористическая иллюстрированная библиотека).
Печатается по тексту «Литературного приложения».
Названия статей из энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (кн. 5) намеренно искажены автором.
Шансон д’этэ *
Впервые — Накануне. 1923. 16 августа. С подписью: «М. Булгаков».
Печатается по тексту газеты «Накануне».
Лето 1923-е в Москве было очень дождливое.—В дневнике писателя по этому поводу имеется несколько записей. 11 июля: «Стоит отвратительное, холодное и дождливое лето». 25 июля: «Лето 1923 г. в Москве исключительное. Дня не проходит без того, чтобы не лил дождь и иногда по нескольку раз. В июне было два знаменитых ливня, когда на Неглинном провалилась мостовая и заливало мостовые. Сегодня было нечто подобное — ливень с крупным градом». 3 сентября: «После ужасного лета установилась чудная погода».