Том 3. Советский и дореволюционный театр
Шрифт:
ТРАМ *
Революция, еще до своей победы требовавшая огромных затрат человеческих сил на умелую и яркую агитацию, после своей победы, в тяжелые и славные дни гражданской войны, предъявила в этом отношении к пролетарскому политическому активу необъятные требования.
Оставляя в стороне все многочисленные методы агитации, нельзя не отметить необычайного развития в те времена агиттеатра.
Отчасти носителями агиттеатра являлись и бродячие труппы профессионалов, приклеивавшихся к заводам, к разным местным организациям, а больше всего к различным красноармейским частям.
Помните удивительные страницы из фурмановского повествования
И когда, несколькими страницами позднее, вы читаете, как загнанная в степи, наполовину потерявшая свой состав, голодная и вся собравшаяся, как комок нервов и мускулов, Чапаевская дивизия отдыхает между двумя боями на пьесе, которую ей играют усыновленные ею актеры, и как действие прерывается для того, чтобы зрители и артисты вместе пошли в бой, отбить внезапную вылазку врага, а потом возобновляется театр 3 , — когда вы читаете все это, вы проникаетесь неискоренимым уважением к убогому, во многом, как теперь говорят, «халтурному», но великому величием этих утренних дней революции агиттеатру.
Театр после революции в нашей стране пошел различнейшими путями. Вначале профессиональный, академический и, в другой плоскости, рутинный провинциальный театр, каждый по-своему и на своей высоте, поддерживал более или менее старую традицию.
Рядом, однако, развивался театр, который хотел быть детищем революции и в котором, под руководством отдельных, пошедших навстречу революции театральных вождей, профессиональное актерство старалось нащупать требования нового зрителя и ответить на проблемы дня.
Эти театры невольно пропитывались агитприемами. Нет у меня времени останавливаться на них на всех, но упомяну хотя бы о первых страницах, которые вписал тогда в историю революционного театра В. Э. Мейерхольд.
Многие еще помнят первые спектакли его в бывшем театре Зона 4 , где подновленный, благородный, но сентиментальный текст верхарновских «Зорь» выкрикивался в ровной, но пламенной декламации актерами, наряженными в блузы в качестве сценической прозодежды, и куда отзывчивый на злобу дня режиссер старался вкрапить путем плаката, огненной надписи и вводных сцен отражение стучавшихся в двери театра всемирно-исторических событий.
Многие последующие спектакли Мейерхольда, как и многие спектакли Театра Революции, Театра имени МГСПС, Пролеткульта представляли собой варианты агитспектакля.
Но постепенно, когда митинг стал отцветать вместе с бурной эпохой революционных войн, когда пришла пора не менее героического, не менее напряженного, но требующего глубины и терпения строительства, — раздался лозунг: «Агиттеатр так же мало удовлетворяет нас своей нервной шумихой, как перестает нам быть нужен старый театр, до сих пор дававший нам своим добротным традиционным искусством отдых от слишком суровых, орошенных кровью железных дней».
С тех пор в профессиональном театре началось двухстороннее искание.
Революционные театры и впереди их театр Мейерхольда стали искать углубления и тем, и приемов воздействия на публику.
С другой стороны, академические театры потянулись к современному репертуару и захотели наполнить тонкий и изящный сосуд своего испытанного мастерства клокочущим содержанием нашей великой эпохи.
Мейерхольд, беря новые темы (несколько поверхностный «Мандат» или новая трактовка великих произведений наших классиков — «Лес», «Ревизор», «Горе уму» 5 )
Малый театр «Любовью Яровой» и другие театры спектаклями к десятилетию Октября дали ответ запросам революционно чувствующей публики и отметили этим в истории мирового театра большой знаменательный рубеж.
Но непосредственно в самих массах в то же самое время копошился, самоопределялся, рос и креп самодеятельный театр.
Клубы и драматические кружки старались, отбрасывая постепенно вульгарную любительщину, дать возможно яркие и интересные формы отражающему злобу дня агиттеатру. Формы эстрадоподобные, живая газета, сатирическое обозрение, нечто вроде фельетона-водевиля — вот что начало играть господствующую роль на самодеятельных сценах, вот что искало постепенно своих масок, своих легких, подвижных и выразительных декораций, своих летучих, музыкальных и царапающих форм.
Однако общий поток прочь от агитки к более серьезной пьесе, которая по самой теме своей ставила бы серьезные этические вопросы, помогала бы росту новой личности, не лозунгово, а по-серьезному проникая в щели и поры во многом болезненно слагающегося нового мира, сказался и здесь. И рядом с требованиями тематическими возникли первые требования к актеру. Он должен стать правдивее, его игра должна быть реальнее.
Дело не в том, чтобы выдвинуть лозунг, дело не только в карикатуре на «буржуя», дело в том, чтобы сценическое зеркало отразило типы действительности и показало бы, как живет, мучается и борется новый человек, еще не во всем успевший стать новым и не без труда смывающий с себя грязь неразрушенного старого быта.
Так различные потоки нашего театра начали устремляться в одну и ту же сторону и как бы склоняться друг к другу.
Еще в то время, как агиттеатр в самодеятельной плоскости не испытывал этого перелома, в 1922 году при Ленинградском доме коммунистического воспитания им. Глерона возник комсомольский драматический кружок.
Как водится, этот театральный щенок или петушок был заносчив и самонадеян. Профессиональный театр казался ему греховным и буржуазным. Он считал необходимым искать своих собственных путей. Он гордо заявлял: «Наш театр — театр манифестаций и митингов».
Отличие этого театра от других было то, что в нем скопились талантливые ребята, остававшиеся в то же время у станка, и что во главе его стал даровитый и преданный режиссер тов. Михаил Соколовский. Театрик рос и вырос в театр. Как театр рабочей молодежи он открылся в 1925 году в несколько несуразной, как и его герой, суматошливой и веселой комедии «Сашка Чумовой» 6 .
Театр рабочей молодежи хотел играть пьесы молодежи, силами молодежных актеров, для молодежной публики. Львов, Скоринко и др. совсем юные авторы создавали неплохой текст, который потом коллективно исправлялся 7 . Театр развертывался, подымался выше, занял прочное место, благодаря поддержке рабочей молодежи, в ряду ленинградских театров. Наконец, он получил театральное помещение, перевел самых талантливых сочленов своей труппы на «профессиональное» положение и спектаклем «Плавятся дни» 8 дал первое подлинно художественное достижение, которое заставляет относиться к нему, этому юному и юношескому ТРАМ, уже не как к попытке, не как к любопытному типу самодеятельной сцены, а как к театру, вносящему свое, новое и ценное в изумительный и роскошный театральный мир, расцветший в нашей стране после революции.