Том 3. Стихотворения

Бальмонт Константин Дмитриевич

Усни

Дымящихся светильников предсмертные огни, Дрожащие, скользящие, последние Усни. Мерцающие лилии, пришедший к цели путь, Пройденности, бездонности грозившие. Забудь. Развязана запутанность, окончен счет с людьми, Предсказанность безмолвия идет к тебе Прими. Возьми рукой притихшею воздушный жезл свечи, В безгласности горения сожги слова. Молчи. Возвышенные лилии расцветом смотрят вниз, И ждут в благоговейности последнего. Молись. Ни шепота, ни ропота, в зеркальном прошлом дни, Подходит Ночь бесслезная, вся звездная. Взгляни.

Звездное

тело

Страстное тело, звездное тело, звездное тело, астральное, Где же ты было? Чем ты горело? Что ж ты такое печальное. Звездное тело, с кем целовалось? Где лепестки сладострастные? Море шумело, Солнце смеялось, искристы полосы властные. Чудо-дороги. К свету от света Звезды в ночах караванами. Очи и очи. Губы с губами, пьяными, жадно-румяными. Гроздья сияний, дрожи и смеха Слиты все выси с низинами. Сердце у сердца. Светлое эхо. Дальше путями змеиными. К свету от света. Радость одета мглою – игрой многопенною, Песни поются, и песня пропета, век ли ей быть неизменною? Час предрассветный. Мы у предела Ночь так кротка в непреклонности. Странное тело, звездное тело, мирно потонем в бездонности.

Майя

Цветок лиловатый

Цветок лиловатый светло расцветал, Когда я тебя повстречал на пути. Цветочная длинная чаша-бокал, В которую может пчела заползти. Тихонько касаясь цветных лепестков, Дрожала в луче золотистом пчела. Два духа слились в расширеньи зрачков, Душа, отвечая, с душою была. Я быстро, забвенно тебя целовал. И красочно пела, в мечтаньи звеня, Цветочная длинная чаша-бокал, В причастии Солнца, Любви, и Огня.

Яровит

Я бог Яровит, я весенний, и ярый, Я с бранным щитом рассеваю удары, Я бог твой, и я зажигаю пожары Среди облаков грозовых. Я тот, кто леса одевает листвою, Кто кроет луга и поля муравою, Кто молнией яркой и травкой живою Пугает и нежит живых. Я бог Светловзор, распаленный и буйный, Я в вихрях являюсь, в грозе многоструйной, В цветах, в колокольчиках, буйный я, буйный, Я в хохотах, взрывах огня. Я бог Яровит, а иначе Ярило, Я бог твой, веселая вешняя сила, Желай, чтобы мысль твоя бога любила, Тот счастлив, кто любит меня.

Мировая красота

Царь-Огонь с Водой-Царицей – Мировая Красота. Служит День им белолицый, Ночью нежит темнота, Полумгла с Луной-Девицей. Им подножье – три кита. Беспредельность Океана Учит ум лелеять ширь. Превращает в сад Морана Свой кладбищенский пустырь. В серебристостях тумана Рдеет камень Алатырь. По лесной глухой дорожке Изумрудный вьется Змей. Там избушка курьи ножки, Там Яга, и там Кощей. Там Царьки крутые рожки, Там Жар-Птица, жизнь очей. Серый волк горит глазами, Земляники куст измят. Плачут девушки ночами, Днем у них же светел взгляд. Царь сияет в вечном храме, А Царицу реки мчат. Мир двойной, и мир единый, Будто грех, а нет греха. Пред немеркнущей картиной Литургия снов тиха. Пламень в Книге Голубиной, Пенье стройного стиха.

Из страны Кветцалькоатля

Братья мыслей, вновь я с вами, я, проплывший

океаны, Я прошедший срывы, скаты голых скал и снежных гор, Гордый жаждою увидеть вечно-солнечные страны, Я принес для звучных песен новый красочный убор. Я спою вам, час за часом, слыша вой и свист метели, О величии надменном вулканических вершин, Я спою вам о колибри, я спою нежней свирели, О стране, где с гор порфирных смотрит кактус-исполин. О стране, где в чаще леса расцветают орхидеи, Где полями завладели глянцевитости агав, Где проходят ягуары, где шуршат под пальмой змеи, Где гремят цикады к Солнцу, меж гигантских пышных трав. О стране, где мир созвездий предстает иным узором, Где сияет каждый вечер, символ жизни, Южный Крест, Где высоко, в странном небе, опрокинуто пред взором Семизвездье Скандинавов, Ursa Major льдяных мест. Слыша северных метелей стоны, бреды, вскрики, шумы, В час радений наших зимних, при мерцании свечей, Я вас вброшу в дождь цветочный из владений Монтезумы, Из страны Кветцалькоатля, из страны крылатых змей.

Молитва к Солнцу

Солнце, Солнце, ты Бог! Безумцы гласят, будто ты есть небесное тело, Будто ты только лик Божества. Напрасны слова, Прекрасна лишь страсть без предела, Лишь счастье, лишь дрожь сладострастья, лишь сердце, горение, вздох. О, Солнце, ты яростный Бог! О, Солнце, ты ласковый Бог! Ты сжигаешь степные пространства, Зажигаешь всех смуглых людей, Ты горишь, и лучисто твое постоянство, Бледноликого жарко пьянишь вовлеченьем в легенду страстей, Ты горишь, ты горишь без конца, Ты поешь, и рождаются струны, И поют, и колдуют сердца, И красиво блаженство лица, И влюбленность есть праздник души, праздник свадьбы, сверкающе-юный. Солнце, о, Солнце, ты Бог золотой, Дай чарования снова и снова, Хмеля еще, горячо-золотого, Дай мне упиться твоею мечтой. Солнце, я твой, все прошел я обманы, Все миновал я круги, Солнце, возьми меня в горные страны, Солнце, сожги!

У майских развалин

Еще не погасла Луна, Но светит румянцем рассвет. И ярко Венера видна, Царица блестящих планет. Созданья великих веков, Застыли руины Уксмаль. Воздушны края облаков, Безбрежна пустынная даль. Здесь жили когда-то цари, Здесь были жрецы пирамид. Смотри, о, мечтанье, смотри, Здесь жемчуг легенды горит. Здесь чудится памятный стих О сне, что в столетьях исчез. Пропел, и, изваян, затих, Под тройственным светом Небес. В безгласьи седеющих плит Узорные думы молчат. И только немолчно звучит Стоустое пенье цикад.

Изумрудная птица

Kat yacunah ma уа ma уа.

Майские письмена

В Паленке, меж руин, где Майская царица

Велела изваять бессмертные слова,

Я грезил в яркий зной, и мне приснилась птица

Тех дней, но и теперь она была жива.

Вся изумрудная, с хвостом нарядно-длинным,

Как грезы крылышки, ее зовут Кветцаль.

Она живет как сон, в горах, в лесу пустынном,

Чуть взглянешь на нее – в душе поет печаль.

Красива птица та, в ней вешний цвет наряда,

В ней тонко-нежно все, в ней сказочен весь вид.

Но как колодец – грусть ее немого взгляда,

И чуть ей скажешь что – сейчас же улетит.

Я грезил. Сколько лет, веков, тысячелетии,

Сказать бы я не мог – и для чего считать?

Мне мнилось, меж могил, резвясь, играют дети,

И изумруд Кветналь не устает блистать.

Гигантской пеленой переходило Море

Из края в край Земли, волной росла трава.