Том 3. Стихотворения

Бальмонт Константин Дмитриевич

Оахака

Жасминный сон в саду мимозном И многоразно цветовом, Под Небом бездным, Небом звездным, Где много дружных звезд вдвоем. Весенний сад. акаций белых, И апельсиновых ветвей. Помедли, Ночь, в своих пределах, О, тише, тише, ветер, вей. Мы здесь в стране, где, в Смерть вступая, Кветцалькоатль вошел в костер, А с краю Моря, золотая, Звезда взошла, и пел ей хор. Перистый Змей, он сжег все тело, Но сердце в пламени – живет, И до верховного предела Восходит в синий Небосвод. И там гора есть мировая, На ней верхи – как города, На ней все Небо, отдыхая, Глядит, как светится звезда На

той черте, где слиты вместе Земля и Небо и Вода, Как в храм идет жених к невесте, В лазурной тьме идет звезда. И нежный – нежный, паутинный, Доходит свет в весенний сад, Покров лучей, и сон жасминный, Сплетенный Вечностью обряд.

Цветок цветку

Цветок цветку, с пчелой звенящей, Шлет золотистую пыльцу. И к отдаленному концу, Над обнаженностью и чащей, Несется, с бабочкой летящей, Пахучесть дум, двойной расцвет, Восторг цветенья, светлый след, Воздушность пляски в зыби струйной, Дух благовонья поцелуйный. Не так ли я тебе пишу Мое воздушное посланье, Которой – сердцем я дышу, К которой – в сердце я дышу, С которой тонкое слиянье Мне обещает мотылек Моих цветисто-струнных строк, Качанье лунного дыханья, Дабы возник медвяный сок, Жасминный дух благоуханья.

Песнь звезды

С первым солнцем, с первой песней вешнего дрозда У меня в душе запела звонкая звезда. – Как, звезда? Но звезды светят, вовсе не поют. – О, поют, лишь только в сердце песне дай приют. Ты услышишь и увидишь, что с вечерней мглой Звезды тихо запевают в тверди голубой. И меж тем как Ночь проходит в синей высоте, Песнь Созвездий звонче, громче в тонкой красоте. Звонких громов, тонких звонов вышина полна, Там серебряное море, глубина без дна. Там безбрежность ожерельных, звездных волн поет, От звезды к Созвездью нежность, сладкая как мед. От звезды к звезде стремленье в бриллиантах петь, Лунным камнем засветиться, паутинить сеть. Паутинить паутинки тех тончайших снов, Для которых в наших взорах пир всегда готов Погляди же, ближе, ближе, здесь в мои глаза. Ты не видишь как поет там звездно бирюза? Ночь весеннюю я слушал до утра звезду, И душа открылась Солнцу, и тому дрозду. И душа открылась сердцу, твоему, любовь. О, скорей на звездный праздник сердце приготовь.

Ландыши

Ландыши вы белоснежные,   Не соты ль вы лунных пчел? В шестигранные келейки нежные   Заоблачный сон вошел. Вы сладостно, радостно дышите,   Душистый лелея сон. Звоните тихонько, и слышите,   Лишь вы тот слышите звон. Нет, не только. До самого звездного   Неба, где Полночь – бледна, Где как будто бы в чарах морозного   Сияния светит Луна, – Уходит напевами вольными   Колокольный ваш призрачный звон, Над тенями берез тонкоствольными,   Призывая на свой амвон. Проникаясь душисто молебнами,   Вплоть до лунных звоните вы сел, И звонами тонко-хвалебными   Ответствуют сонмы пчел. С Луною пчелы прощаются,   И вниз скользят по струне, В ландыши внутрь помещаются,   И тихонько жужжат к Луне. Вон видишь, в дома шестигранные,   В снежистость, в душистость вошли, Золотистые, малые, странные,   Их не слышно в цветочной пыли. Но не слышно лишь нам. Все ж в волнении,   Если ночью близ ландышей мы, Словно в пеньи мы, в мленьи, в молении   Белозвонной мглы – полутьмы.

Лишь Бог

Лишь Бог – творец, лишь Бог – всезрящий, Лишь Бог – над вихрями планет, За ними, в них, везде, в грозящей Провальной мгле, и в травке спящей, В орле, и в ласточке летящей, Лишь

Бог – поэт. Гремите, солнечные струны, Звените, лютни бледных лун, Пропойте «Бог» в морях, буруны, Запомним все, пока мы юны, Начальный звук венчальной руны: Лишь Бог – колдун.

Для чего?

– Для чего нам Солнце засветилось сегодня? – Для радости зрения лика Господня. – Для чего же оно горело вчера? – Для радости зрения лика Господня. – А завтра зачем? – Чтоб воскликнуть: Пора! Будем в радости зрения лика Господня.

Люблю тебя

Poiche vivo per te solo. [4]

Люблю тебя, люблю как в первый час, Как в первый миг внезапной нашей встречи. Люблю тебя. Тобою я зажглась. В моей душе немолкнущие речи. И как мою любовь я назову? Восторгом ли? Мученьем ли? Борьбою? Ей нет конца, покуда я живу, Затем что я живу одним тобою.

4

Поскольку я живу только для Вас (итал.).

Струнность

Oh quanto ti amo. [5]

Завершены часы священных оргий. Я знал. Любил. Безумствую. Люблю. Застыв, как тень, в паническом восторге, Биения моих терзаний длю. Благоговейно, гимнами хорала, Во мне пост бессмертная любовь. Не говори, что блеска в жизни мало. Благослови. Люби. Не прекословь.

5

Ах, как я тебя люблю (итал.).

Рассвет

С первым птичьим криком Ночь сломалась, Зеркало хрустальное разбилось, Травы зашептались, чуть, шурша. В озере все Небо отражалось, Полночь в безглагольном отразилась, Тихая, в безгласном задержалась, Капли звезд из звездного ковша. Но рука незримая качнулась, Звездное качнула коромысло, Капля с Неба свеялась к Земле, И одна былинка шевельнулась, Изменив серебряные числа, Вся сребристость в числах пошатнулась, Птицу разбудив в росистой мгле. Вскликнула, и с легким этим свистом Целый замок рушился молчанья, И раздался всюду тонкий звон. Птичий хор напевом голосистым Двинул звуковые колебанья, Шевельнул затоном серебристым, И румянец бросил в небосклон.

Ау

Твой нежный смех был сказкою изменчивою, Он звал, как в сон зовет свирельный звон. И вот венком, стихом тебя увенчиваю, Уйдем, бежим, вдвоем, на горный склон. Но где же ты? Лишь звон вершин позванивает. Цветку цветок средь дня зажег свечу. И чей-то смех все в глубь меня заманивает. Пою, ищу, «Ay! аy!» кричу.

Майя

Я тебя восхваляю, о, Майя живая, Трепетом струн. Ты свой круг завершаешь, в сияньях вступая В тринадцать Лун. Ты везде со мною, где любовь огневая Мне шепчет: Ты юн. Ожерелье сплетешь, но жемчужины, тая, Льются в бурун. И буря хохочет, как ведьма седая, Как злой колдун. И буря разъялась, ты вновь голубая, О, Майя, ты снова идешь, круговая, В тринадцать Лун.

1908. Апрельские Зори. Птичьи голоса.

Долина Берез.

Голубая птица

Голубая птица

Я живу в дворце, чье имя – Царство Мая. Прилетает к окнам Птица голубая, Крылья у нее и перья – цвета дней, Цвета голубых пространственных зыбей. И поет та Птица. Говорит про время. Мне как будто капли падают на темя. Будто синих молний жгут меня лучи. Дождь ли раскаленный? Не могу понять я. Но, закрыв глаза, колдую я: – Молчи. Вот, кому-то снова я раскрыл объятья. Губы, в поцелуе, шепчут: – Навсегда. Взоры, приоткрывшись, мечут блеск заклятья. Изумрудны листья. Говорит вода. Исчезает в далях Птица голубая. И другие птицы плещут в Царстве Мая.