Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных (с иллюстрациями), Булгаков Михаил Афанасьевич

Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных (с иллюстрациями)

на обложку

Булгаков Михаил Афанасьевич

Шрифт:

Алексей. Что это? (Глухо.) Кончено?

Малышев. Кончено. Повоевали и будет. Вот что, доктор, думать тут некогда. Имейте в виду, что я один остался. Снимайте сию секунду погоны и бегите, прячьтесь. Мышлаевский хотел к вам бежать, предупредить. Не был?

Алексей. Не был. Я ничего не знаю. Сейчас из дому.

Малышев. Видно, уж не мог добраться. Доктор, не размышляйте, снимайте погоны. Бегите. (Рвет бумагу, бросает в печь.) Ну, вот и все. Ищи теперь концов. (Застегивается.)

Алексей.

А защищаться?.. Здесь же… Все равно пропадать!

Малышев. Какая тут защита, к дьяволу? Вы слышите? Петлюра тут.

Удар.

Вон оно. Даешь. Даешь. Ишь, кроет беглым.

Удар.

Даешь? Концерт, прямо музыка.

Алексей. А что ж будет с остальными?

Малышев. С остальными-с? Не касается. (Внезапно, истерически.) Не касается, ничего меня больше не касается. Все, что мне полагалось, все сделал. Все. И даже больше. Здесь, видите, сижу. Прибегали две пехотные части, спровадил и их по домам. Им, видите ли, велено было гимназию защищать. Защищать, туда ее в душу мать. (Истерически.) Уу… Штабная сволочь! Сволочь! Сволочь! Попадешься мне, пан гетман, когда-нибудь. Мать твою душу!..

Блеск за окнами. Страшнейший удар, от которого вылетает стекло, и тотчас начинает постепенно разгораться в окнах зарево.

Ну-с, уважаемый доктор, больше беседовать невозможно. Видите, господин Петлюра просит нас честью расходиться по домам. Доктор, снимайте погоны.

Алексей. Почему ж вы не снимаете?

Малышев. После вас. Я, видите ли, командир-с.

Алексей(срывая погоны). Я иду искать брата. У меня брат юнкер. Утром сегодня вышел. Убьют как собаку, а за что?..

Малышев. Вероятно, убили уже. Доктор, послушайте доброго совета — не делайте глупостей, бегите домой.

Алексей. Пойду искать.

Малышев. Ну, как хотите. Имейте в виду, доктор, что я еще здесь буду. Я предупрежу. Ну если уж хотите, идите через ход, а я посмотрю со стороны сюда. Может, еще кто-нибудь явится.

Алексей срывает кокарду, вынимает револьвер, убегает вправо и вниз. Сцена пуста. Большой разрыв за сценой. Зарево ярче и ярче. Голоса за сценой: Ой, эй! Кто тут есть? Эй! Справа и сверху вбегают двое юнкеров, оба с винтовками… Растеряны.

1-й юнкер. Эй! Эй! Кто есть? Где русские части?

2-й юнкер. Вот дьявольщина! Куда ж бежать-то?

1-й юнкер. Гляди, гляди, университет горит.

2-й юнкер. Уходи от окна, Васька. Никого нету.

1-й юнкер. А велели сюда. (Спускается по лестнице.) Смотри, побросали винтовки. Видно, катастрофа и тут. Какого ж черта сюда гнали?

Снизу и справа выбегает Алексей. Шинель разорвана, на пол капает кровь. Неожиданно спотыкается, падает, поднимается, рвет здоровой рукой платок.

Кто это? Доктор! Какой вы части?

Поднимают

Алексея.

Алексей. Мортирного дивизиона. Помогите мне и сами бегите! Бегите!

1-й юнкер. Куда?

Алексей. Сюда… низом… Подвальным коридором, потом во двор… мимо угольных сараев… не бросайте меня…

1-й юнкер. Как можно…

Ведут.

Где вас ранили?

Алексей. Тут, у подъезда. Только что вышел, начали из пулемета садить…

2-й юнкер. Части-то наши где?

Алексей. Нету больше никого, никого…

Скрываются. Сцена пуста. Разрыв. Второй разрыв. За сценой слева и сверху топот, выкрики: «Сюда». Появляется Николка с перекрещенными лентами на груди, за ним юнкера с винтовками.

Николка. Сюда, братцы! Вон он — вестибюль. Сюда!

1-й юнкер. Да в вестибюле никого нету.

Николка. Нам дела нету. Сказано — сюда, значит, сюда. А ну, к окнам правым плечом вперед.

Юнкера у окон.

2-й юнкер. Господин ефрейтор, конница неприятельская на улице.

Смятение.

Николка. Юнкер Ивашин, пулемет сюда! Пулемет!

Появляются три юнкера с пулеметом.

Бейте стекла прикладами!

Бьют стекла.

1-й юнкер. Что за дьявольщина? Петлюровцы вон у музея!

Николка. Тише там! Ну и бей в них! Взвод, по наступающей кавалерии залпами огонь!