Том 4. Ход белой королевы. Чаша гладиатора
Шрифт:
– Умный ты, а еще принц. Чудило ты заморское, сообразил… Коммунизм для всех, а не для одного.
– А если для одного, это и есть типичный царизм, – дополнил Тараска.
Тут из-за куста опять вылез никем не замеченный Ростик. И как он тут оказался, никто не понял. Но Ростик успел просунуться к принцу, и было уже поздно удерживать его.
– А кто главнее – король или царь? – сказал Ростик. Он, собственно, собирался спросить, кто хуже, но у него хватило деликатности смягчить вопрос.
Ответа он не успел дождаться, так как ему пришлось срочно
Вид у Ярослава Несметнова был достаточно многообещающий.
Решили потолковать о делах, которые, вероятно, допекают всех ребят на свете, будь они даже принцы.
– Учишься ты где? – спросил Несметнов. – Школа есть при дворце или в общую ходишь?
Принц вздохнул и сказал, что заниматься ему приходится дома, во дворце, уроков задают много, и готовить их приходится тоже со специальными учителями – придворными наставниками.
Ребята даже посочувствовали. Нелегкое это дело – заниматься с глазу на глаз с учителем одному, а вокруг даже и подсказать некому.
– Да, ребятам еще везде живется не ах, – согласился Тараска.
Гелька Пафнулин незаметно толкнул его локтем в бок и показал глазами на принца.
– У нас-то, положим, – сказал он, – давно уже счастливое детство.
– «Счастливое»!.. – Тараска усмехнулся. – Больше получаса купаться не дают. Иди ты знаешь куда!..
Гелик обиженно отошел, показывая всем глазами, что Тараска ведет себя нетактично при принце. А тот заинтересовался:
– Куда ты, у-это, его погонял?
– Пусть к лешему свинячему идет, – охотно отозвался Тараска.
– У-это, хорошо. А у нас, когда хотят погонять, скажут:
«У-это, уходи в дыру желтых муравьев».
– Тоже неплохо, – одобрил Тараска.
Потом принц показал марки, на которых был его брат, король Джутанг. И когда ему дали справочник «Коротко о странах» и он увидел там флаг и герб Джунгахоры, то принялся пояснять ребятам, что там изображено. У джунгахорцев, оказывается, есть поверье, что лунные ночи, отраженные в море, рождают жемчуг, поэтому-то на двухцветном флаге Джунгахоры солнце красовалось посредине алой полосы, луна же была на верхнем синем поле. А на нижней синей полосе белела большая раковина с жемчужиной. И принц привел джунгахорскую пословицу: «Солнце светит с высоты всем, луна сопутствует бодрствующим, а жемчуг доступен лишь тем, кто не страшится глубин».
– Крепко завинчено, ловко сказано. Только кто его заиметь-то может, этот жемчуг? Небось тот, кто и не нырял сроду с головкой, – сурово заметил Несметнов.
Принц тут же объяснил значение герба Джунгахоры, который был вышит и у него на рубашке. В большом круге, увенчанном короной, на которой сияло солнце, изображался слон, топтавший ногами и душивший задранным вверх хоботом змей. Принц пояснил, что этот герб выражает девиз: «Один могучий слон добра растопчет сотни ядовитых змей зла». Все с интересом слушали принца, и он, видно, почувствовал, что завладел общим вниманием. Чтобы окончательно укрепить свой авторитет, он вдруг, хитровато оглядевшись, доверительно сообщил:
– А я еще, у-это, могу
И на смуглом круглом личике его брови заходили быстро: одна вверх, другая вниз. Вверх – вниз, поочередно, как чашки весов. Ребята попробовали сделать так, но никто не мог столь ловко управляться со своими бровями. Долго все гримасничали, морщились, щурились. А принц охотно показывал свое искусство, за которое ему дома при дворе не раз крепко влетало.
Словом, ребята уже тихонько говорили друг другу: «Нет, видно, ничего парень этот принц. Молоток! Определенно свой».
Но принцу и этого показалось мало. Вдруг он вынул из красивого, расшитого золотом и украшенного узорами жемчужин карманного блокнота фотографию. На ней был снят сам принц Джунгахоры Дэлихьяр Сурамбук, а рядом с ним – кто бы вы думали? – Юрий Гагарин, вот кто! Они были сняты вдвоем на фоне дворца Джайгаданга под сенью кокосовых пальм. Первый космонавт мира обнимал принца за плечи, а на фотографии стояла личная подпись: «На память от Юрия Гагарина».
Тут уж все обомлели вконец. Шутка ли, личный автограф самого Гагарина! А принц пояснил:
– Он у нас был, у-это, гость в Джайгаданг. Мы с ним, у-это, ходили гулять на море.
Как тут было не зауважать принца! У кого еще была фотография Гагарина с личной подписью космонавта?
Положение спас Тараска. Он сумел поддержать репутацию лагеря в глазах принца.
– У меня, между прочим, – неожиданно изрек он, – двоюродный дядька – главный конструктор этих самых космических ракет, если хочешь знать.
Принц не пытался скрыть, что ему очень хочется знать.
– Ой, у-это, очень здороуо! Ты меня с ним води! У, у-это, буду тоже, у-это, комсомолец.
– Космонавт, – поправил его Несметнов. – Много захотел, это не всякий может.
– Я буду его приказать, когда стану король.
– По королевскому указу пока что-то не больно в космос летают.
Принц продолжал с явным восхищением смотреть на Тараску, а тот, и без того пухлый, совсем раздулся от гордости. Но когда все двинулись на обед, из-за большого олеандра показалась осанистая, подобранная, как всегда, фигурка Тониды. Строгим пальцем она поманила к себе Тараску.
– Ты чего же раньше не говорил, кто у тебя дядя? – с нескрываемым уважением спросила Тонида. – Я сейчас слышала. Чего молчал?
– Ну, во-первых, ведь троюродный только даже, а не двоюродный, – забормотал Тараска, озираясь по сторонам, – а во-вторых, это же государственная тайна.
– А с чего же ты сейчас всем раззвонил, если тайна?
– Слушай, Тонида, – совсем тихо сказал Тараска, – ну чего ты прицепляешься? Я же это нарочно сказал, чтобы этот принц не очень зазнавался. Я свободно, может быть, даже ему и не наврал нисколько. У моего отца троюродный брат – он мне дядька, значит, – так он правда какой-то секретный профессор, изобретатель. Почтовый ящик вместо адреса. Кто знает, может быть, он как раз и есть главный конструктор. Он же мне не скажет. Могу я, в конце концов, так считать про себя?