Том 4. Наша Маша. Литературные портреты
Шрифт:
На четвертое эти девочки и некоторые другие, а также один мальчик – Саша с Малой Посадской – приглашены к Маше в гости.
Одна из девочек, перед тем как уйти, сказала Элико:
– Я не знаю, что Маше подарить. Хотела цветов ей в нашем саду нарвать, а она говорит: мне цветов не надо.
Мама стала стыдить Машку:
– Ах, Машенька, как это нехорошо! Разве так говорят? В таких случаях надо сказать: «Да что вы! Мне ничего не надо, приходите так».
Я сказал маме, что это – урок лицемерия.
Но Маша этим советом все равно
– Хорошо. Принесите мне цветов. Фиалки и тюльпаны.
А ведь завтра нашей дочери исполняется четыре года!..
Тетрадь восьмая
4 ГОДА
4.8.60.
Проснулась около восьми часов утра. На дворе было прохладно, даже холодно, но откуда-то из-за ближнего леса уже выглядывало солнце. Папа через окошко поздравил Машу, предложил ей делать гимнастику. Машка вышла, позевывая, в соседнюю комнату и – глаза вытаращила: на трех раскладушках спят три лохматые тети (тетя Ляля, тетя Ира и тетя Нина Колышкина), а в придачу к ним на полу развалился наш старый друг Синдбад.
Гимнастикой занимались недолго. Ходили с гостями к роднику, умывались там, принесли воды для чая.
Маша была свидетелем малоприятного происшествия: видела, как Синдбад подрался с овчаркой нашей молочницы.
Вообще этот гость многим доставляет неприятности. Еще ночью наш кот, узрев это чудовище, в ужасе метнулся по дереву на крышу, и Элико не знала, как его оттуда достать. Пришлось лезть на крышу автору этих строк.
Побаивается Синьку и Маша. Только что она заявила тете Ляле:
– Тетя Лялечка, Синдбаду надо дышать воздухом, прогони его.
Получила несколько поздравительных телеграмм. Получила много подарков: от папы – пятнадцать маленьких куколок (по числу советских республик), от мамы – платье, от тети Ляли – тоже платье, от других гостей – утюг, мясорубку, мячик, магазинные весы. Приняла (вчера еще) повестку на посылку из Ленинграда. Ниночка Васильевна Пластинина прислала очень интересную и полезную книгу – «Памятка грибника».
5.8.60.
Вчера после обеда я задремал и пропустил торжественный момент появления Машиных гостей. Мама уверяет, что зрелище было бесподобное. Девочки (две Тани, Оля и Лариса) шли гуськом, торжественные, благостные, нарядные, с бантами на головах, и у каждой в руке – букет.
Позже появился и ленинградский Машин приятель Саша Хагемейстер. Недолго гостил у нас маленький Сережа, внук «тети Нины», лужанки, о которой говорилось выше.
Ребята долго сидели за столом, угощались. Потом играли в саду – со мной и с Сашиной мамой.
Маша никогда еще не выступала в роли хозяйки. И не привыкла к такому большому обществу своих сверстников. Это сказалось на ее поведении.
– А мне?
Впрочем, среди гостей (если не считать промелькнувшего как метеор трехлетнего Сережи) она была самая маленькая.
К концу вечера немного развинтилась, куролесила свыше меры, но, в общем, была счастлива, весела и вела себя на пятерку с минусом.
7.8.60.
Мама и тетя Ляля ездили в город и получили на почте посылку – подарок от дяди Пети и тети Лели Морозов. Этот довольно объемистый ящик папа привез от автобусной остановки на велосипеде.
Ящик вскрыли. В нем оказался медицинский набор «Доктор Айболит». Таких наборов у Маши скопилось уже пять или шесть комплектов. Всё дарят и дарят. Странные подарки. Мне в детстве такого не дарили. Но этот комплект оказался всем комплектам комплект. Над ним поработали золотые руки дяди Пети. В парусиновой сумке с красным крестом – кроме положенных предметов – Машка обнаружила: поильник, мисочку, косынку медсестры с красным крестиком, миниатюрную клизмочку, набор медицинских «банок»…
В косынке медсестры и с повязкой на рукаве Машка ходила со мной в деревню, где Любовь Ивановна сделала мне последний укол.
. . . . .
Когда возвращались домой, на небе уже сияла огромная, полная луна, появлялись одна за другой звездочки. Я рассказал Маше о звездах, то есть сказал, что их много и у каждой есть свое имя. Обещал позже, когда стемнеет, выйти с ней еще раз и рассмотреть как следует звездное небо.
Очень огорчилась, когда узнала, что звезды ночью не спят. Ей казалось, что, когда она спит, и все должны спать.
9.8.60.
Вечером была у Маши соседская девочка Таня. Машка почему-то не хочет называть ее по имени. Говорит просто:
– Ко мне девочка пришла. Ой, это моя девочка! Девочка, давай, ты будешь мама, а я буду дочка…
Я спросил у нее:
– Ты разве не знаешь, как зовут эту девочку?
Сначала сказала:
– Забыла.
Потом подумала и говорит:
– Знаю.
– Как?
– Таня.
– Так почему ж ты ее по имени не зовешь?
Не ответила. И я не мог понять (и сейчас не могу), чем ей эта «девочка» приятнее «Тани».
Впрочем, нет, кажется, понял. Таня, Люся, Катя, Оля, Тамара – так зовут Машкиных кукол. Все это уже было. А тут – моя девочка! Не «моя кукла», а «моя девочка», живая, всамделишняя, говорящая, бегающая, по-настоящему радующая и по-настоящему обижающая тебя.
Вот именно: не «Таня», а «девочка».
. . . . .
Играли «в поездки». Ездили из Луги в Ленинград, в Разлив, в Сибирь, во Владивосток.